по которой он не отпускает меня, в том, что я всегда был дьявольским отродьем! Неужели ты не видишь? Неужели ты не понимаешь? Я порождение зла, и у нас наконец-то есть доказательства. Я был рожден, чтобы стать солдатом в войне демонов.

— Бром, — говорю я, и мое сердце разрывается от его слов. Я кладу ладони ему на плечи, но он просто отталкивает меня.

— Ты знаешь это, — говорит он, тяжело дыша. — Ты знаешь, что я безнадежен. Я всегда был таким. Но я знаю, что смогу достучаться до всадника. В моих жилах течет зло, но у меня нет силы. Я потомок древних ведьм, но у меня нет магии. У него она есть. Он может защитить меня, и сможет защитить вас.

Крейн пытается приблизиться к нему, растопырив ладони, как будто пытается успокоить норовистую лошадь.

— Он лжет тебе, Бром. Во что бы Гессенец ни заставлял тебя поверить, это неправда. Это то, чего они хотят. Ты нужен ковену, и они используют всадника, чтобы контролировать тебя. Что бы ты ни сделал или ни сказал, этого будет недостаточно, чтобы убедить духа перейти на твою сторону. Он связан с ними, а не с тобой.

— На этот раз, — говорит Бром с горьким смешком, качая головой. — На этот раз, Крейн, ты ничего не знаешь! Но это не имеет значения, это правда не важно. Потому что я докажу, что ты ошибаешься. Я докажу, что вы оба ошибаетесь. Ты хочешь изгнать всадника из моего тела, потому что боишься, кем я стану, когда наконец получу власть. Когда я наконец стану равным с вами обоими. Тебе нравится держать меня под своим гребаным контролем! — последнюю фразу он выкрикивает, тыча пальцем в грудь Крейна, его глаза черные и дикие. — Ты знаешь, что это правда.

Крейн потерял дар речи. Он с трудом сглатывает, вглядываясь в лицо Брома.

— У тебя всегда была власть, Бром. Над Кэт, надо мной. Ты держишь наши сердца в своих руках. Какой еще власти ты хочешь?

— Я хочу силу, способную защитить, — рычит он, глядя на меня. — Силу, способную дать отпор. Я не собираюсь отказываться от этого, не сейчас, когда на кону наши жизни. Ты можешь кричать на меня, можешь чувствовать, что тебя предали, можешь называть меня как угодно, но правда в том, что мне лучше, когда во мне живет всадник. И тебе тоже.

— Бром, — говорит Крейн, пытаясь схватить его, но Бром отмахивается от него.

— Оставь меня в покое, — рычит он, устремляясь к зданиям.

Крейн делает движение, чтобы последовать за ним, но я подбегаю и хватаю его за руку, оттаскивая назад.

— Отпусти его, — говорю я ему.

Крейн недоверчиво смотрит на меня, приоткрыв рот от удивления.

— Я не могу его отпустить.

— Я знаю, что не можешь, — говорю я, крепче прижимая его к себе. — И я тоже не собираюсь его отпускать. Но сегодня вечером мы должны. Мы должны дать ему время подумать.

— Мы не можем дать ему время подумать, — говорит он, нахмурив брови. — Кэт, нам нужно повторить ритуал. Ты же слышала, что сказала Сестра Софи.

— Слышала. Но ты знаешь, что не можешь заставить его. Ты можешь связать его, заткнуть рот кляпом и заковать в цепи, но ты не сможешь заставить Брома делать то, чего он не хочет. Вот как ты подходишь к делу, Крейн. С помощью силы и контроля, но не все так работает. Брому нужно принять это решение самостоятельно.

Он смотрит на меня, моргая.

— Ты принимаешь его сторону.

— Я не принимаю его сторону. Здесь нет никакой стороны. Я просто знаю Брома лучше, чем тебя, извини, но это правда. И чем больше ты загоняешь его в угол, чем больше давишь на него, тем дальше он убежит. Убегать — это его привычка, разве ты не понимаешь? И сейчас он старается сделать все, что в его силах ради нас, даже если на первый взгляд это не так. Он хочет защитить нас, потому что любит нас и думает, что всадник даст ему лучший шанс.

— Но он ошибается, — уныло говорит Крейн, глядя в темноту, где исчез Бром.

— И, возможно, он неправ, — говорю я. — Но, как бы нам обоим это ни было неприятно, он должен понять это сам, — я делаю паузу. — Есть небольшая вероятность, что ошибаешься ты.

Крейн смотрит на меня так, словно я влепила ему пощечину.

Я пожимаю плечами и отпускаю его руку, подбирая мантию, потому что холод начинает пробирать до костей.

— Я уверена, что время от времени с тобой такое случается.

Он поджимает губы, в его голове крутятся шестеренки, а затем он снова смотрит на озеро.

— Ну, мне немного неловко из-за того, что я провалил этот ритуал и поссорился с любимым на глазах у всех этих мертвых людей.

Я следую за его взглядом. Темные фигуры всего в нескольких футах от меня, они смотрят на нас голодными глазами и разинутыми ртами, и я тут же оглядываюсь на Крейна.

— Когда действие эликсира закончится?

Он наклоняется и хватает меня за руку.

— Недостаточно скоро.

Глава 31

Крейн

Я быстро собираю все предметы, которые взял с собой для ритуала, запихиваю их обратно в свою сумку, а затем тащу Кэт в сторону общежития. Потребуется время, чтобы эликсир выветрился, но я могу рассыпать круг из соли в своей комнате, чтобы в ней не было мертвецов. Это, по крайней мере, помешает нам разглядеть очертания за завесой, пока действие наркотика не закончится.

Когда мы входим в здание, я так зол, что просто вне себя от этого. Но это не обычный гнев, который приводит к ярости и нежелательным последствиям. Это другой вид гнева. Направлен не только на Брома, но и на меня самого, а также на ковен. Беспомощный гнев, когда ты знаешь, что если выплеснешь его, это ничего не изменит, и ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить это. Он просто существует.

Я чувствую себя полным идиотом. Я должен был это предвидеть, должен был понять, что Бром много-много раз намекал