— Вот и все, — шепчет Бром, прижимаясь ко мне, целуя мое плечо, шею, щеку. — Да, черт возьми, Кэт, у тебя так хорошо получается.

— Такая хорошая ведьмочка, — бормочет Крейн, продолжая прижиматься бедрами к моим, так сильно, что, наверное, оставляет синяки. Его член с каждым разом входит все глубже, я чувствую только их, диких мужчин внутри меня. Они оба любят меня и борются за меня. Сражаются за меня.

— Уже недолго, — стонет Крейн и наклоняется все ниже, его грудь прижимается к моей, его рот накрывает мой. Он притягивает меня к себе в глубоком, опьяняющем поцелуе, который проникает в каждую клеточку моего тела, я начинаю умирать от желания большего, а мой голод становится ненасытным.

Затем он отстраняется, мокрый и грязный, кладет голову мне на плечо и начинает целовать Брома, так же крепко и неистово. Я слышу их прерывистые выдохи, тихие стоны, и кусаю Крейна за плечо, желая сохранить его частичку, ногтями впиваюсь в его гладкую мускулистую спину. Теперь мы втроем двигаемся в унисон, извиваясь в воде, как самые нечестивые создания.

Одно тело, одно бьющееся сердце, одна проклятая душа.

— Пора, — хрипло шепчет Крейн, отстраняясь настолько, чтобы обхватить меня за шею, сжимая с обеих сторон мое горло пальцами. Я смотрю на него снизу вверх, не в силах отвести взгляд от пылкой бури в его глазах. Он сжимает мою шею и начинает произносить заклинание, те же странные тихие слова, что и в предыдущем ритуале.

«Останься со мной, Кэт», — говорит Крейн у меня в голове, хотя его губы все еще шевелятся, все еще повторяют заклинание. «Останься со мной, даже если кажется, что я исчезаю».

Я пытаюсь кивнуть, но не могу. Не могу дышать. Зрение уже расплывается, появляются точки. Крейн исчезает, мир начинает ускользать от меня, легкие горят, и я начинаю паниковать.

Затем появляются руки.

Десятки рук.

Они тянутся ко мне, холодные, хватают меня за лодыжки, икры, бедра. Они впиваются своими длинными пальцами в мои ладони, предплечья, голову.

Они мертвы, и они хотят меня.

Они хотят забрать меня прямо сейчас, когда я между двумя любимыми мужчинами.

— Заставь ее кончить, красавчик.

Голос звучит откуда-то издалека, как будто он принадлежит другому времени и другому месту. Все, что я чувствую, — это холодные руки, которые хотят утащить меня в могилу, и панику от невозможности дышать, которая постепенно переходит в небытие и покой.

— Она обмякла, Крейн, — кричит другой голос. — Спаси ее, спаси.

Внезапно я чувствую сильную пощечину. Затем еще одну.

Смесь удовольствия и боли.

Кто-то хлопает меня по груди.

Я все еще жива.

Руки отпускают меня.

Холод покидает.

Смерть уходит.

Тепло разливается по моему телу.

И прямо между ног, где Бром теребит мой клитор.

Я хватаю ртом воздух, моя грудь вздымается, спина выгибается, и я смотрю в облегченное лицо Крейна, весь кислород возвращается в легкие, в вены, в клетки. Мое тело озаряется светом, и я кончаю.

— О боже! — звук вырывается из меня, оргазм поражает так сильно, что я боюсь сломать себе кости. Вода плещется вокруг нас, когда Крейн и Бром входят в меня, их движения синхронизированы, от толчков до пульса членов, они изливают в меня свое семя.

А потом все заканчивается. Бром все глубже погружается в озеро, а моя голова запрокидывается назад, наклоняясь над его плечом так, что мои волосы развеваются в воде, а Крейн опускается на нас сверху, упираясь локтями в грязь.

Мы лежим так минуту, может быть, больше, пытаясь отдышаться, и я теряюсь в ощущении их тел, прижатых по обе стороны от меня, их двух членов, все еще находящихся внутри. Я чувствую, как их семя вытекает у меня между ног, и, как и раньше, в лесу, у меня такое чувство, будто я поймала молнию в бутылку. Я никогда не чувствовала себя такой возбужденной. Никогда не чувствовала себя такой живой.

Но хоть я и чувствую, как наша коллективная энергия горит внутри нас, словно солнечный луч, знаю, что у этого союза, у этого ритуала была цель.

— Сработало? — шепчу я, глядя на клочья тумана, окутывающие луну.

Ответа нет. Крейн поднимает голову и вопросительно смотрит мне в глаза, затем смотрит мимо меня на Брома.

— Сработало? — требовательно спрашивает его Крейн.

Бром напрягается подо мной, затем двигается, его член выскальзывает наружу, и он встает, обдавая меня брызгами воды, когда я опускаюсь на спину.

Он смотрит сверху вниз на меня и Крейна.

— Нет, — прямо говорит он.

Затем направляется к берегу.

Крейн смотрит на меня, внутри него снова разгорается холодный ад, и он поднимается на ноги, следуя за Бромом. Я сажусь в воде, стараясь не обращать внимания на все эти темные фигуры, которые все еще окружают нас, и вижу, как Крейн хватает Брома за руку и резко останавливает его.

— Что значит, не сработало?

— Я сказал, что не сработало, — хмуро говорит Бром.

— Почему? — Крейн вскрикивает, вскидывая руки вверх, практически скуля. — Почему, черт возьми, если мы все сделали правильно!

— Может быть, потому, что я этого не хочу, — говорит Бром, хватает свой халат и натягивает его.

— Чего ты не хочешь?! — восклицаю я, с трудом поднимаясь на ноги и шлепая по воде в их сторону. — О чем ты говоришь? Бром, ты же знаешь, что нам нужно это сделать. Мы должны спасти тебя.

— А, возможно, вы не сможете спасти меня! — кричит Бром. — Ты когда-нибудь думал об этом, Крейн? О том, что, возможно, ты не смог бы спасти меня с самого начала, что это за пределами твоей так называемой компетенции?

Я бросаю взгляд на Крейна. Не думаю, что когда-либо видела его таким обиженным.

— Почему ты так говоришь? — мягко спрашивает Крейн.

— Потому что это правда! — Бром рычит, на его лбу вздувается вена. — Это выше твоих сил, Икабод Крейн. Ко мне привязан чертов дух, и причина,