Ну, в принципе, логично, мы на одном полигоне в конце были и даже пострадали схожим образом. Только у меня еще в ухе звенит, но это уже ты постарался, братец.

Я сочувственно посмотрел на него. Понимаю, сам только что вспоминал, где я и что.

А Изуку наконец-то заметил, что в палате не один, и мгновенно перестал буйствовать, залившись краской. И, смотря в сторону, продолжил вяло дергать конец простыни, пытаясь вырваться из белого плена.

— Ты на ней сидишь, — протянул я ему метафорическую руку помощи.

— П-п-простите?

— Ты. На простыне. Сидишь. И поэтому…

— А-а-а! Ой, ой, спасибо, прошу прощения…

Пацан распутался.

Продолжили сидеть в тишине.

Я проверил время своим «пространственным» восприятием. Два часа дня. Ага, значит мы почти три часа валялись в отключке. И верно, и телу, и сознанию нужен отдых после таких повреждений и впечатлений.

Тут, внезапно заметив, что влажность в помещении начала потихоньку расти, я решил не дожидаться, пока парень разревется у меня на глазах, и взять события в свои руки.

Как бы это ни выглядело, мне жизненно необходимо наладить контакт с этим чудиком. Чем раньше, тем лучше. Знаю, что сейчас он не производит никакого п̶о̶л̶о̶ж̶и̶т̶е̶л̶ь̶н̶о̶г̶о̶ впечатления, но вот потом…

В конце концов, мне с ним бок о бок в будущем воевать.

Даже в том числе, если я провалил годы подготовки и вступительный из-за своего побега на другой Боевой Центр, и в результате в Юэй не попаду.

Так. Не надо об этом пока думать.

— Эй… меня Нирен зовут. А тебя как звать?

Я протянул ему уже свою настоящую руку, слегка перегнувшись через койку, и он, замявшись, ее осторожно пожал. Видимо, боялся сломать мне конечность своей новоприобретенной силушкой.

— И-изуку. М-мидория.

— Чего ты киснешь, Изуку Мидория? Я видел твой прыжок, это было очень, очень круто. И по-настоящему героически. — я широко ему улыбнулся, чувствуя себя эдаким воспитателем-психотерапевтом в школе. — Ты ведь это не ради баллов делал, а чтобы ту девушку спасти?

Паренек порозовел, кивнул, потупился и принялся тыкать пальцами друг в друга.

— Дело в том… что я не заработал, ну, ни единого балла… большой жирный ноль. А благодаря пробным тестам я знаю, что и так едва-едва проходил по теории…

Ого. Не думал, что он ни одного робота не побил. Они же такие… ну, бьющиеся.

И что ему на это сказать?

Так, сначала в чувство приведу.

— Давай начнем с того, что девчонку ты выбрал симпатичную. У тебя есть вкус, Изуку! Хочешь на свидание с ней сходить?

Я ухмыльнулся и показал ему большой палец.

И начал отсчитывать мгновения.

Сначала он непонимающе глянул на меня. Потом замер. Глаза расширились от офигевания, он снова покраснел и попытался что-то ответить, но начал заикаться так, что ответить не смог ну вообще ничего, замахал руками и в итоге едва не свалился с кровати.

Вот он, величайший герой земли, дамы и господа. Сражен наповал предположением того, что он может проводить свое время не со злодеями (тут еще надо многозначительно подвигать бровями, у меня так не получается).

— … нет, нет, я-а-а… это не то… да как бы я мог… в смысле…

— Все, извини, — я поднял перед собой пустые руки, стараясь не ржать, — просто пошутил. Не хотел тебя задеть или смутить, просто, ну… взбодрить.

— Правда? О-о… а ведь действительно… — парень задумался на секунду, кивнул и с веселым удивлением заметил, — даже не знал, что и так можно строить беседу… хм… психологическая встряска, чтобы «взбодрить» жертву эмоционального потрясения… да, но это подойдет героям только с определенным, довольно вольным имиджем…. скажем, если предположить, что Нирен-сан…

Он снова задумался. Я наблюдал за этим с застывшей улыбкой.

Слушайте, за ним реально залипательно наблюдать! Вкидываешь какой-то раздражитель, и он отвечает каким-то определенным способом. Как нейросеть, которая обучается в реальном времени, хе-хе.

Правда, все начинает видеться в куда более мрачном свете, если вспоминаешь, что это — реальный парень пятнадцати или шестнадцати лет от роду, который настолько социально неадаптирован, что напрочь забывает о собственном поведении, стоит только ему задуматься о какой-то мелочи. Какую жизнь он, черт побери, вел, если он настолько дистанцирован от собственного социального облика? Всем до такой степени не было до него дела?

— Ой, прошу прощения, я задумался! Снова…

— Ничего. И часто с тобой такое?

— Э… — он простодушно почесал голову и невесело рассмеялся, — бывает. Вы… в смысле, ты, Нирен, не знаешь, можно ли нам уже идти? Я бы не хотел никого стеснять… и мама, наверное, беспокоится…

Я покачал головой. Ты мне сейчас нужен здесь.

— Думаю, нам стоит оставаться на местах, пока сертифицированный медицинский работник не подтвердит, что мы можем идти. Ты все руки и ноги пару часов назад переломал, как я понимаю.

— Действительно… я как-то не привык к подобным ситуациям.

— Ничего, все впереди. Представляешь, как часто герои получают травмы и попадают к врачу? В особенности с такой силой, как у тебя.

— А… ну да… вот только я провалил экзамен…

Мидория отвернулся к окну, явно глотая ком в горле.

Ага, пора.

— Знаешь, как будет свободное время… ты погугли про очки спасения на экзамене в Юэй, — небрежно бросил я, достав смартфон и листая пропущенные звонки.

Краем глаза я заметил, как Изуку резко развернулся. Сияние надежды слепило даже при том, что я на него толком не смотрел.

— Но ведь герой Настоящий Микрофон ничего не говорил про такие очки…

Я отложил телефон.

— Смотри. Ты поступил, с какой стороны не посмотри, на сто процентов правильно, если рассматривать твои действия как действия героя. И ты реально думаешь, что Всемогущий, да и все остальные преподаватели лучшего учебного заведения в стране для подготовки профессиональных героев отошьют парня, который — единственный со всего своего Боевого Центра! — поступил по-героически правильно?

— О-о… — протянул Изуку. Видимо, от того чтобы достать блокнот и спешно записать мои импровизированные выводы его останавливали только манеры, стеснительность и желание сперва достать телефон и позвонить тому, о ком мы говорим.

Потом он нахмурился.

— А откуда Нирен-сан знает, что Всемогущий будет преподавать в Академии?

Ой.

Мысленно я колотился головой о стол. Пятнадцать гребанных лет живу в этой реальности, и все еще не научился держать язык за зубами когда нужно.