Ровно в назначенное время мы переступили порог, а Невес, сориентировавшись по ауре, послал усыпляющий импульс.

— Вы уверены, что усыпили кого надо? — спохватился я.

— Разумеется, — высокомерно ответил он. — Ауру императрицы я запомнил, а еще одна там была ей родственной.

Усыпил он действительно Ирину, как мы убедились, войдя в комнату. Невес важно прошествовал к постели, на которую успели уложить пациентку, и приступил к сканированию. По мере этого действия его лицо становилось все жестче и жестче. Наконец он завершил и сказал:

— О таком надо предупреждать.

— О чем? — уточнил я.

Он хмуро посмотрел на меня, потом на присутствующих в комнате, которые смотрели на него в ожидании вердикта.

— Пусть посторонние выйдут. Я буду говорить только с императрицей. Если остальные не в курсе, то им это и незачем знать.

— Нестор Александрович просит выйти всех посторонних, он хочет переговорить только с Ее Императорским Величеством.

— А в чем дело? — обеспокоенно спросила Светлана.

— Мне он не объяснил.

— Я останусь, — предупредил Ефремов. — Я не могу оставить непонятного типа наедине с Ее Императорским Величеством.

— Возможно, будет достаточно, если я поставлю купол от прослушивания? — предположил я. — Целители часто забывают о такой возможности.

Как выяснилось, забыл и Невес, потому что на этот вариант он согласился тут же, а дальше я уже переводил подошедшей к нам императрице его слова.

— Да, Ваше Императорское Величество, у ребенка существенные повреждения, но они не естественного характера, а возникают тогда, когда один из родителей проводит запрещенный ритуал. Судя по тому, что на вашей невестке Нестор Александрович следов ритуала не видит, проводил его на себе цесаревич.

— Господи боже мой, — растерянно сказала императрица, — какой еще ритуал?

Этот вопрос я переадресовал Невесу и тут же начал переводить ответ.

— Запрещенный, Ваше Императорское Величество. То есть у волхвов запрещенный, а обычные маги его вполне могут не знать. Он увеличивает личную силу мага, но лишает его возможности иметь нормальных детей. Нестор Иванович говорит, что было бы естественное генетическое нарушение, он бы с ним справился, но он бессилен против нарушения магией.

Признаться, я сам знатно офигел, когда все это услышал, потому что о подобном ни разу не слышал. Айлинг, возможно, и знал, но не собирался подвергать меня такому искушению. Неужели Дамиан передал еще и это, чтобы Александр расправился со мной с гарантией?

— Откуда Александр мог узнать ваш запрещенный ритуал? Ярослав?

— Я понятия не имею, Ваше Императорское Величество. Я и сам о таком услышал впервые, — ответил я и уточнил у Невеса: — А вы уверены, что это именно такой ритуал?

— Характер повреждений говорит об этом. Такое еще может быть при нанесении руны самоуничтожения, но согласитесь, что это куда менее вероятный вариант. Какой наследник трона в здравом уме пойдет на такое? А вот на увеличение источника, если не сообщили о последствиях — весьма вероятно.

Какой вариант выбрал Александр, я уже знал, оставалось добиться, чтобы этого не узнал никто больше, так что приходилось делать вид, что меня все это ужасает не меньше, чем Невеса. Оно и ужасало на самом деле, потому что если при нормальном наследнике от Александра у нас со Светланой был призрачный шанс остаться вместе, то если наследницей будет она, рано или поздно она пасует перед доводами матери и вынужденно от меня откажется.

— Ваше Императорское Величество, Нестор Александрович предполагает, что ваш сын не знал о последствиях. Возможно, нашел где-то описание или ему подбросили недоброжелатели. Вы не слышали, возможно, он что-то обсуждал с Его Императорским Величеством?

Она покрутила головой.

— В последнее время они при мне ничего серьезного не обсуждали. Замолкали при моем появлении или девочек.

Она задумалась, наверняка пытаясь вспомнить какие-то подозрительные обмолвки мужа и сына, я же повернулся к Невесу.

— Неужели ничего нельзя сделать? Айлинг был уверен, что вы — лучший из целителей. Если нужны накопители или зелья, только скажите.

— Ярослав, — смешно коверкая звуки моего имени, ответил он, — я могу только повторить: изменения после этого ритуала необратимы. Ребенку ничего не поможет, и лучше ему не рождаться.

Императрица пришла к такому же выводу, потому что она сказала:

— Мы завтра проверим Иру у традиционных врачей и если они подтвердят ненормальность ребенка, то он не должен родиться. Ваш волхв, Ярослав, сможет это обеспечить наименее травматично для девочки?

Интерлюдия 11

Евгений Никитич Воронцов всегда отличался осмотрительностью и неконфликтностью. В отличие от отца, погибшего на дуэли с Елисеевым, сын не вступал ни в какие общества, ни тайные, ни явные, хотя определенный вес в обществе имел. Не самым последним был клан Воронцовым. Скорее, наоборот — с каждым годом мощь крепла, а доходы росли. И при всем при этом новый глава клана щепетильно соблюдал все законы и даже негласные правила.

Тем сильнее было удивление Ефремова, когда Евгений Никитич позвонил и попросил о приватном разговоре.

— Я знаю о вашей занятости, уважаемый Дмитрий Максимович, — и в голосе действительно звучало уважение безо всякой подобострастности. Говоривший словно намекал, что встреча нужна не только ему, но и генералу. Возможно, последнему больше. — Поэтому предлагаю совместить разговор с обедом. Любое заведение на ваш выбор — и я немедленно забронирую там столик на удобное для вас время.

Воронцов показывал свою заинтересованность, даже в таких мелких деталях намекая на личное в них участие. Но Ефремов был уверен, что бронировать будет секретарь, а то и вообще какая-нибудь мелкая девочка из подручных. Тем не менее на встречу он согласился, только приказал подчиненным приготовить ему всю информацию о Воронцовых — и ту, где было доказано участие, и ту, где доказать не удалось, но была уверенность в замешанности, и ту, где даже замешанность была под вопросом. Но тщательно изученные материалы ничего нового не принесли: Воронцов все также был очень осторожен, никуда не входил и ни во что не вляпывался. Даже романов не заводил, не смотря на внешность, пользующуюся популярностью у дам. Если у клана и были какие-то проблемы, то они остались в прошлом, поскольку относились к главе предыдущему.

По итогу прочитанного Ефремов уверился, что что-то