Она встретила его взгляд.

— Не волнуйся. Я не буду красть.

— Хорошо! Я просто хочу, чтобы ты знала, как важно то, что у тебя есть. Не теряй его, а если потеряешь… сразу же скажи мне. Мы не можем потерять этот ключ.

Женева снова кивнула, и Трисс похлопал её по плечу одной рукой. Женева взглянула на повозку с припасами, засовывая ключ поглубже в карман. Ей доверили важную вещь. Сундук с зельями был, пожалуй, самым ценным, что вёз батальон наёмников.

Он находился в центре линии войск, в повозке, которую охраняли ветераны. Там хранились все ценные припасы, но зелья находились под дополнительной защитой сундука. Женева могла понять почему. Даже магический меч был не так ценен, как сотня с лишним бутылок с волшебной жидкостью.

Остальные ничего не прокомментировали, когда она присоединилась к ним на марше, хотя Фортум и бросил на Женеву спекулятивный взгляд. Но никто из них не выглядел вором, и Женева нашла время поговорить с другими солдатами и расспросить их об изготовлении деревянных инструментов.

Все они были дружелюбны, даже ящеролюды. Немногочисленные дуллаханы и кентавры были несколько отстранёнными, но статус [Врача], похоже, делал Женеву особенной.

Никто, вероятно, не знал, что такое [Врач]. О, они были знакомы с [Целителями] и считали [Врачей] разновидностью этого класса, но Женева чувствовала, что к ней относятся как к знахарке или акушерке.

Этому миру не нужны были [Врачи]. Не то что её миру. От этого знания у Женевы болело и саднило в груди. Неужели она бесполезна?

Нет… нет, Кларе всё ещё потребовалась её помощь, чтобы извлечь наконечник стрелы. А такие вещи, как чума и инфекции, не могут быть излечимы с помощью одной только магии. Ей было место. А на этом поле боя Женева могла, по крайней мере, раздавать зелья.

Мысль о том, что ей придётся идти в бой, была ещё одним беспокойством, от которого у Женевы скручивало живот. Но, опять же, у неё не было выбора. По крайней мере, здесь она сможет узнать, может ли она по-прежнему спасать жизни, или все её навыки отжили своё.

Но, к удивлению Женевы, она обнаружила, что её опыт понадобился ещё до того, как насилие повторилось. Когда солдаты сделали очередной привал в марше и солнце зашло за горизонт, её снова нашёл Трисс.

— Женева. Тебя хочет видеть дуллахан. Он говорит, что это важно.

Любопытствуя, Женева встала и подошла к высокому темнокожему мужчине в доспехах, похожих на кору, который её ждал. По виду с ним не было ничего неправильного, но почему-то в воздухе вокруг него пахло нечистотами.

— Что случилось? Ты болен?

— Нет. Ранен.

Дуллахан без предисловий оторвал себе руку. Женева ахнула, но Трисс не выглядел потрясённым.

— Никогда не видела, чтобы дуллаханы так делали? У них не только головы отделяются.

Рука дуллахана оторвалась плавно, без всякого сопротивления. Женева уставилась в тёмное гнездо его доспеха, но увидела только фиолетовый свет и туман, исходящий из отверстия. У них вообще есть органы?

Дуллахан придержал руку другой рукой и оттянул панель доспеха. Женева нашла ответ на свой вопрос, и её желудок скрутило, когда ужасный, гнилостный запах усилился и она увидела причину его появления.

Под деревянной броней дуллахана – а теперь, когда Женева увидела, что внутри, она поняла, что на самом деле это не броня, а кожа, – были хорошо видны его внутренние органы. Мышцы и сухожилия были отчётливо различимы; это выглядело, как если бы обычный человек потерял все свои кожные покровы, оставив внутренности нетронутыми.

Дуллаханы были похожи на ракообразных! У них был панцирь… или, возможно, они были больше похожи на насекомых с экзоскелетами, которые можно было снимать. Но что привлекло внимание Женевы и заставило Трисса отступить назад в отвращении, так это источник запаха.

Это не была кровоточащая рана, как у Клары. Нет, это была инфекция. С руки дуллахана стекали гной и жёлтая жидкость, пока он держал деревянную панель открытой, и Женева увидела, что ткани и мышцы вокруг жёлтой субстанции были воспалены.

— Мёртвые боги, это ужасно.

Трисс вытер рот тыльной стороной ладони и сплюнул. Женева посмотрела на руку. Очевидно, это была застарелая инфекция, которую не лечили. Её желудок попытался взбунтоваться, но Женева сдержалась. Это было не самое худшее из того, что она видела. Конечно, по степени отвратительности это было на первом месте, но она была врачом. Она уже думала о том, как обработать рану без антибиотиков.

— Можно?

К её удивлению, дуллахан просто протянул Женеве руку. Она осторожно взяла её, отметив вес – она была довольно тяжёлой. Девушка сморщила нос, глядя на травму. Чего бы она только не отдала за перчатки.

Рана была наполнена гноем и воняла. Женева уставилась на дуллахана.

— Почему ты не обработал её раньше?

Он покачал головой.

— Нет никого, кто мог бы помочь. Зелья не помогают. Ни один [Целитель] не знает, как лечить дуллаханов.

— Но ты думаешь, что я могу помочь?

— [Врач] другой. Может помочь. Должен помочь. Рука плоха.

Так оно и было. Женева отметила деградацию тканей – участок руки уже начал разрушаться. Она быстро приняла решение.

— Мне понадобится больше кипяченой воды и чистые полотенца. На самом деле, сначала мне нужно прокипятить полотенца в воде.

Трисс посмотрел на Женеву.

— Это займёт много времени?

— Не слишком. Меньше тридцати минут, если я смогу достать всё необходимое. Но сейчас мне нужно очистить рану.

Он заворчал.

— Хорошо. Сделай это. И делай это подальше от лагеря.

Женева отвела дуллахана в место, где солдаты не могли видеть или чувствовать запах его раны, и принялась за работу. Он тихо и молча последовал за ней. Дуллахан был очень неподвижен, и его лицо было бедным на выражение эмоций. Инфицированная рана должна была болеть, но он был стоически спокоен. Это черта всех дуллаханов?

Для начала Женева попыталась выяснить, как началось заражение. Но когда она спросила, когда он заметил инфекцию, дуллахан только покачал головой. Он постучал по пластине руки.

— Броня сломалась. Плохая штука попала внутрь.

Что-то вроде жука или грязи? Неудивительно, что дуллаханы старались совершенствовать свои доспехи. Это была их кожа, и любые дыры могли подвергнуть их всевозможным опасностям. Женева сделала всё возможное, чтобы обработать рану. Она бы что угодно отдала за антибиотики, но без них…

Сначала она вскипятила воду и, как могла, протёрла