а управы со стороны старшей родни нет никакой.

Красивая, это точно. Хотя бы не синяя. Меня передёрнуло и снова заколотило, а лирт щедрой рукой подлил ещё.

— А вообще, у нас тот выпуск интересный был, плодотворный, если можно так сказать, хоть и непростой, а по мне, пусть лучше так, чем все ходят строем, а ничего из себя не представляют, вот как нынешние первокурсники! Март-то раздолбай, но неглупый парень и довольно одарённый некромант был…

Одарённый, ещё какой. Вот она я, живое, точнее, мёртвое свидетельство его несомненной одарённости.

— …но с хмыровой дыркой в башке! — сторож стукнул кружкой по деревянному столу.

— Остальные, надеюсь, без дырок, — я почти перестала вслушиваться в болтовню дружелюбного старичка и легонько прижалась лбом к краю кружки.

Дура, дура, дура! Ну какая же я дура!

— О да! Остальные были не такие. Да вот взять хоть Лиграна. Такой умный серьёзный мальчик — и вот, пожалуйста, прекрасную карьеру сделал, достиг небывалых высот — и всё сам, без протекции!

Рука дёрнулась, красный напиток пролился на стол.

— Как вы сказали? Лиграна?

Единая, Единая, это что сейчас было? Слуховая галлюцинация?

— Ну, да, — старичок бодро подскочил на потрескавшемся табурете с трогательной вышитой подушечкой на сидении, как резиновый мячик. — Лиграна, ныне королевского следователя. Такой сильный некромант, очень достойная карьера, очень! Я хотел и табличку у входа сделать, мол, учился у нас такой, да он не разрешил, скромный парень и тихий, всегда таким был. Вот уж, наверное, удобно, на его-то работе: преступник помер, а на вопросы отвечает, как миленький! — седовласый лирт радостно и нетрезво захихикал, потирая покрытые старческими пятнами ладони.

А у меня сердце остановилось.

Впрочем, глупый оборот. Я давно уже мёртвая.

К чему это удивление.

К чему эта новая боль, совершенно иная, чем прежняя. Неужели во мне что-то живо, только живое может так болеть.

— Интересно, — язык еле ворочался во рту. — Были ли они знакомы, я имею в виду Март и этот Лигран.

И жду ответа, хотя, по большому счету, ответ ничего уже не изменит.

— Лучшие друзья были, лирта, как не смотрю — всё вместе. Боялся, признаться, что Март-то Лиграна поведёт дорожкой киртанов, у него-то пьянки, гулянки, каждую декаду, считай, с новой подружкой, скандалы… простите, лирта. Но в итоге каждый продолжил идти своим путём, даже наоборот вышло — Лигран на приятеля повлиял, несколько раз его из передряг вытаскивал, вечно к делу какому-то пристроить пытался, да только всё напрасно, думаю.

М-да. Нет, дорогой мой лирт Асверус, не напрасно. Вот взять, например, эту историю. Мне кажется, Март прекрасно справился с поставленной перед ним давним школьным приятелем задачей.

Просто прекрасно. Актёр, каких поискать. Оскара. Десять оскаров. Я ведь ему поверила. Но таких совпадений не бывает. Он не узнала Лиграна в Винзоре. Ни словом, ни жестом не дал понять, что знает лирта королевского следователя. А Лигран! Ещё один актёр. Так вот откуда он взялся в Центральном храме. И заклинание Марта было не случайным. И облава… И казнь — они знали, что я не умру, точнее, умру и воскресну, но, вероятно, немного промахнулись со временем пробуждения в морге. Мой дар перемещения оказался для них сюрпризом, пришлось импровизировать.

Они всё знали! Всё это время они были заодно! Сначала следователь пытался уговорить Агнессу, а потом подсадил к ней по соседству обаятельного и артистичного приятеля, была ли в курсе сестра, неизвестно, но это уже не так важно.

Как осторожно Март убеждал меня отыскать фелинос, как мягко и ненавязчиво подводил меня к этой мысли, не брал нахрапом… Любая девушка бы растаяла.

Если бы не одна маленькая несостыковочка — на месте Агнессы оказалась я.

* * *

Марта на крыше не обнаружилось. Ну, да, зачем же оставаться там, когда у него есть удобная личная спальня, со своей зазнобой можно перебраться туда. Сколько меня не было?

Долго. Наверное, часа четыре. Пара часов в Высшей школе и ещё пара часов — в дороге до приюта.

Надеюсь, им с Ильяной времени хватило.

Я засмеялась, сначала тихо, а потом в голос. Смех больше походил на вой.

Да ладно, Камилла! Не строй из себя истеричку. Не ты первая, не ты последняя. Я заткнула рот кулаком, остановилась перед чёрным зданием приюта. Зачем я сюда пришла? Скоро весь этот грёбаный мир сдохнет, и мы вместе с ним, и я, и они… оба. Чего я хочу? Разыграть финальный акт мыльной оперы?

Собственно, почему бы и нет. Что он мне сделает? Убьёт? Ха. Сдаст жрецам, отправит в Винзор? Трижды "ха".

Будет всё отрицать? Почему бы и не послушать, тоже развлечение.

Ну ты и дура, Камилла. Всё ещё на что-то надеешься, да?

Да, да, да!

Я снова прижала кулак ко рту, а ногой непочтительно поколотила входную дверь — и та открылась почти сразу. Милко возник из ниоткуда, но сказать снова ничего не сказал, потоптался, фыркая, словно настоящий домовой, только в спину потом побурчал, что, мол, шляются тут по ночам всякие, да сколько же можно, хозяин не велел… Ксамурр, явно дожидавшийся меня в саду, чёрной тенью проскользнул вперёд и растворился где-то в недрах бывшего сиротского приюта.

Если бы я могла плакать, я бы, наверное, плакала. Наверное, запястья бы немели, зубы стучали, колени подгибались… А так я шла себе и шла, и не падала.

В том, чтобы быть мёртвой, есть свои плюсы.

Перед дверью спальни Марта я ещё раз попробовала остановить себя и не превращать свой последний, возможно, день в дешёвую мелодраму — такую даже "Первый канал" бы не снял, побрезговал. Я ещё обдумывала эту мысль, а рука, словно ею управлял верховный жрец Единой лирт Веритос, уже толкала дверь.

Март не спал. И был один — кровать была пуста и судя по её слишком аккуратному виду, готова к новым подвигам хозяина. Расстёгнутая на груди рубашка немного мятая, один рукав задрался до локтя. Стоял у окна, высокий, стройный, лохматый. Обернулся, услышав мои шаги. Нахмурился.

Славный.

Черт возьми, хмыра побери, какой же он славный, несмотря ни на что!

Какая же я дура, Единая…

Иллюзия, наложенная Апратусом, уже спала, и я стояла перед Мартеном во всей красе. Ну и пусть смотрит, что он со мной сделал. Ненавижу. Должна ненавидеть.

— Где ты была, Агнесса? Я же просил никуда не уходить, это опасно… Я чуть Ильяне голову не оторвал за то, что она тебя отпустила. Не нужно играть в героиню! Ты же мне обещала, что вместе…