мне после это отольётся. Анри тоже сощурился, смотрел внимательно.

- Господин Каданай, - генерал не сводил с шамана глаз. – Прямо скажите, что вам нужно от госпожи маркизы.

Тот вздохнул.

- Та, кого ты называешь госпожой маркизой, сможет сделать то, чего не сделает более никто.

- Не верю, - сказала я.

И покачала головой для убедительности.

Заладили все, как один – сделать, пойти! Не хочу я никуда идти и ничего делать. Тем более, зимой. Я не герой и никогда не хотела им быть. Ну может, в далёком детстве. Но это ж от незнания, в детстве-то. А сейчас я взрослая и сознательная, и от меня зависят другие люди. Поэтому – никакого героизма.

Наверное, я бы всё это озвучила, но снаружи закричали, что едут. Мы поклонились Каданаю – вежливость-то никто не отменял – и пошли на берег.

Толпа собралась вовсе не маленькая, и взрослые, и дети, которые, впрочем, больше катались с горки тут же, чем стояли и ждали. Подошёл отец Вольдемар – как осознающий себя тут главным и ответственным. Сказал, что Алексей Кириллыч и Афанасий, если что, подойдут позже, чтобы не на берегу кости морозить, а поговорить в тепле, как положено.

Сани приблизились, и стало видно, что в первых и последних – по двое, а в серединке – один и ещё один, я сама не поняла, почему решила, что не двое, а один и ещё один. Вот уже по нашей бухте едут, а вот и до становища турэнов добежали, и прямо под нами на льду остановились.

Что же? В каждых санях кто-то один правил, и в самых первых это был человек довольно-таки местного вида – в тулупе, в шапке, в валенках, и самой своей повадкой – как местный. Видимо, проводник. Трое – солдаты, в форме, с ружьями. Из средних же саней сначала выбрался невысокий человечек в хорошей шубе и шапке, потоптался по льду, будто пробовал его на прочность, а потом уже, следом за ним, вышел ещё один – тоже одетый весьма тепло, и даже с претензией, как я понимаю. Не тулуп, но шуба мехом внутрь, и шапка непростая, и не валенки, но сапоги – наверное, с хорошей тёплой подкладкой. Огляделся, увидел лестницу и толпу, двинулся в нашу сторону. А солдаты тем временем вынимали из саней сундуки и ставили на лёд. И оглядывались – куда это их бог занёс.

Приезжий легко взбежал по ступеням и остановился, оглядывая нас. Видимо, ожидал, что его будут приветствовать по какому-то определённому чину, да? А ему навстречу просто вышел отец Вольдемар.

- Доброго здравия тебе, гостюшка, - кивнул он. – Надолго ли к нам?

- И тебе доброго здравия, - из-под шапки сверкнули синие глаза. – Долго ли – не знаю, как пойдёт. Государево дело у меня, с кем о сём предмете говорить?

- Говорить со мной, батюшка я здешний. И ещё кое-какие почтенные жители подойдут. Да только на морозе ты сильно-то не поговоришь. Прошу в тепло. Все ли твои люди останутся с тобой?

- Все, - кивнул приезжий.

- Тогда…

Я за секунду до того, как отец Вольдемар повернулся ко мне, поняла, что он скажет.

- Матушка Женевьева Ивановна, пустишь ли к себе гостей? Я в долгу не останусь.

Я тут же включила деловую женщину.

- Сколько человек? Если ли припасы с собой? Долго ли задержатся?

И глянула на Анри – мол, раз анонсировали государево дело, то не отвертеться. Тот вроде бы понял, но смотрел на приезжих строго.

- Кто такова? – их главный уставился на меня во все свои синие глаза.

- Маркиза Женевьев дю Трамбле, - произнесла я, тоже глядя на него.

Глаза расширились на мгновение – что, слышал это имя? Да ну?

- И что же вы… ладно, это потом. Покажите комнаты.

- Не комнаты, уважаемый, лавки. Хорошие крепкие лавки, - произнесла я непререкаемо. – Отец Вольдемар, вы желаете осчастливить меня всеми этими гостями? Лавок может не хватить.

Может, хоть самого главного заберёт? Хотя у него не очень-то развернёшься, дом не самый маленький, но и семья тоже немалая. А на лавках вокруг большой печи спят сыновья.

- Уж помоги, матушка, сочтёмся, - вздохнул тот.

Ну хорошо. Сами напросились. Все.

- Господа, следуйте за мной, - сказала я, и пошла наверх, к дому Пелагеи и дальше.

Анри двинулся следом, а кто там пошёл ещё – я уже и не смотрела.

Дошли, я личным примером заставила обтоптать снег с обуви, потом ещё веник дала, чтоб обмели то, что не обтаптывается. Вошла, сняла шубу и шапку на ближайшую лавку, дождалась, пока втянутся все шестеро. Оглядела.

- Итак, господа, сейчас вы находитесь на территории, подвластной его величеству Луи Франкийскому. Высшую власть на ней представляет его высочество Анри де Роган, герцог де Монтадор, генерал франкийской армии, командующий крепостью, - я поклонилась Анри. - В крепости гарнизон, здесь в доме – охрана. Вам будет предложен теплый кров, баня и еда. Главное правило проживания в этом доме: на хозяйскую половину не ходить ни в коем случае, а начинается она вот за этой дверью, - я показала. – В случае нарушения я не стану слушать, кто что хотел или наоборот, не хотел. Нарушители пойдут на мороз и обратно в этот дом не вернутся. Вопросы?

- Это как так по дому не ходить? – не дотумкал кто-то из солдат.

- Легко, - ответила я. – Хотите жить в тепле – справитесь. А теперь извольте представиться, господин гость, кто вы такой, мне хотелось бы знать, кого ради отец Вольдемар попросил меня потесниться.

- Статский советник Иван Астафьев, служу по Юстиц-коллегии, имею также поручения от Казённой палаты.

Войдя, он снял шапку и расстегнул шубу, и я видела, что он даже моложе меня. В пшеничных волосах нет седины, морщин немного. Но взгляд цепкий, и вид такой, что если прицепится, то не вдруг отцепишь.

И ещё я определённо ощутила, что статский советник Астафьев был магом.

Ох, и кого же я добровольно согласилась пустить к себе на порог? Не сделала ли я серьёзную ошибку?

11. От таких гостей не соберёшь костей

Я пошла внутрь – рассказать наши новости моим дамам. Наверное, нужно было почесаться и договориться с Дарёной о её домике, хотя бы поговорить. Потому что, ну, вот только не хватало!