— Проклятье, — процедил я сквозь зубы. — Это хранитель?

— Не. Знаю.

— Он спит?

— Нет.

Подкравшись под «Покровом», я заглянул в щель. Свет внутри не горел, а ночь сегодня выдалась особенно тёмной. Лишь спустя минуту я различил движение внутри — кто-то возился у стола около дальней стены.

Либо хранитель предпочитал работать в полной темноте, либо сегодня в его кабинет вознамерилось попасть два непрошенных посетителя. И один немного опередил второго.

Я в очередной раз добрым словом помянул ГГК — грёбаную генерацию квестов.

Какие шансы на то, что внутри орудовал мой союзник, также пришедший на помощь Кассандре? Мягко говоря, никакие. Гораздо вероятнее, что это был кто-то из городских шпионов, вроде Дезмонда и его агентов, разнюхивающий что-то важное насчёт лечебницы. Нет времени ждать, пока он закончит — да и вдруг после его ухода башенка внезапно запылает, как один из столичных архивов? Если очень повезёт, мы договоримся друг другу не мешать.

Я толкнул дверь и вошёл внутрь, не используя «Покров». Ничто в моём облике не выдавало принадлежность к Ордену — и это само по себе должно было успокоить «коллегу»-нарушителя. Но прежде чем я успел сказать, что не хочу конфликта, тёмная фигура обернулась и уставилась на меня черепом вместо лица.

Это, конечно, тоже была маска — просто исключительно реалистичная и жуткая. При том, что мне довелось видеть настоящих оживших скелетов и было, с чем сравнить. Слова застряли у меня в горле на секунду, и тот, кто стоял напротив, решил не терять времени зря. В его руках словно из воздуха возникло некое древковое оружие, в котором я не сразу узнал небольшую косу. Сходство незнакомца с каноничным обликом Смерти достигло апогея.

А потом он молча бросился на меня, замахиваясь косой.

Со стороны эта битва, пожалуй, должна была смотреться весьма стильно. Две фигуры в чёрном — одна в птичьей маске «чумного доктора», другая в маске-черепе и с косой сражаются в башне на вершине сумасшедшего дома для магов. Правда, первые полминуты сражение протекало исключительно в одни ворота — незнакомец пытался дотянуться до меня косой, я уворачивался, пытаясь выгадать время для контратаки дубинкой и кинжалом. Время упорно не выгадывалось.

Из-за темноты в кабинете и суматохи боя я не мог толком рассмотреть табличку над головой противника — только уровень, двадцать пятый. Он размахивал косой, как бешеный, а та оказалась на удивление эффективным оружием для замкнутого помещения. Вскоре её жертвами пали стол и два стула, а также с десяток предметов поменьше, которые я беспорядочно швырял при удобном случае. Коса разрубала их молниеносно и почти беззвучно. В итоге, как ни смешно, погром кабинета хранителя шёл относительно тихо, а из всех заклинаний я применил лишь «Поступь», боясь дышать огнём, чтобы не сжечь карты. Раза три у меня выдавались свободные полсекунды — попытаться окликнуть человека в маске-черепе, но на мои приглушённые «Эй!» и «Стой!» он предпочитал не реагировать.

Моё терпение лопнуло довольно быстро — я хотел поберечь ману, но мне просто не оставили выбора.

— Нэсс! Обезвре…

Я едва успел отшатнуться назад, когда коса пролетела в миллиметре от моего носа, но шипящий сгусток теней прекрасно услышал команду и резко осложнил жизнь моему таинственному врагу. Тот, впрочем, тоже не сплоховал и откатился в дальний угол прежде, чем шипастые щупальца оплели его по рукам и ногам. Нэсс развернулась в его сторону, я покрепче сжал дубинку — как только он подставится, лежать ему тут до утра. Никто не может сказать, что я не пытался по-хорошему.

На мгновение сцена битвы застыла, затем незнакомец вдруг опустил косу на пол и выставил руки ладонями вперёд в почти универсальном жесте примирения. Я не спешил расслабляться — вдруг он собирается что-то кастовать? Вместо этого он заговорил:

— Ты чернокнижник?

Голос из-под маски звучал глухо и искажённо, но с неуловимо-знакомыми нотками.

— Не без того, — почти так же глухо сказал я.

— Пришёл, чтобы спасти стару… Зервас?

О боже. Нет, этого не может быть.

— Да нет, я просто решил заняться астрономией. Вижу — подходящая башня, ну и поднялся сюда с телескопом.

— Что за чушь?! — вспыхнул он. — Какая, в Бездну, астрономия?! Кто ты такой?

— Такая, Маэстус, что если бы ты вовремя не остановился, то сейчас бы только звёздочки над головой и считал, — проворчал я, стягивая защитную маску.

Сильнейший из некромантов, юный гений чернокнижия, погибший во цвете лет, но затем воскрешённый, мой добрый друг Маэстус протирал глаза добрую минуту, прежде чем убедился, что напротив стою действительно я. Со времён нашей последней встречи — его как раз только-только вернули из мёртвых — он успел здорово вытянуться, окрепнуть и вообще возмужать. На подбородке его красивого смуглого лица даже намечалась бородка, а пронзительные синие глаза смотрели с недоверием и надеждой.

У нас было слишком мало времени, чтобы поделиться всем, чем стоило бы поделиться при встрече двух старых друзей. Которые, к тому же, вовсе не были уверены, что другой из них ещё оставался в живых.

После того, как Маэстуса вытянул из лаборатории Марка Нонуса неизвестный портал, его закинуло прямиком в Изнанку, на собственный Путь сквозь тень. Сказать, что он был ошарашен — ничего не сказать, это нарушало все известные ему законы чернокнижия в целом и магии теней в частности. Это было его первое прохождение в жизни — в прошлом он был спецом по некромантии, а не теней. И всё же Маэстус умудрился пройти Путём, ни разу не умерев — ему, в отличие от меня, это бы с рук не сошло.

— У меня были некоторые преимущества, — признался Маэстус, когда речь зашла о руках. — Вот, например.

Он не глядя ткнул левой рукой в ближайшую стену, раздался глухой звук, а на месте удара остался заметный отпечаток. В моей голове вспыхнул образ — медицинский стол с подключёнными проводами, на котором лежал человеческий скелет и три механических конечности.

— Последний подарок дяди Марка. Четыре подарка, если быть точным — рука, две ноги и жизнь. Всё это осталось со мной на Пути, ну и…

Маэстус выразительно изобразил, как он крушит чьи-то черепа, а затем давит ногами остатки. Мы с Нэсс переглянулись.

— Прошёл, в общем. Всё равно чуть не погиб под конец. Умбры — сумасшедшие, раз постоянно этим пользуются.

— Я прошёл три, — сказал я, умолчав, сколько раз умер, особенно на