Шрифт:
Закладка:
В этой огромной комнате выставлена на обозрение тысяча лет истории Браввортов, как напоминание искателям-участникам клуба об их ведущем вкладе в развитие цивилизации. Похожие на башни книжные шкафы заканчивались где-то высоко над головой. Обнятые тёмной древесиной, словно колыбелью, спали на них путеводные записи, обитые всеми типами кожи, какие только можно представить, и тома на языках всего мира - и среди них немалая часть считавшимися потерянными для людей, эльфов и дварфов. Читателям, не склонным карабкаться по высоким и узким лестницам, книги доставляли крылатые обезьяны. А когда эти редкие зверушки выполняли свою воздушную миссию, лёгкий трепет их крыльев заставлял массивную люстру качаться. Когда они пролетали рядом, магические вечногорящие свечи из Халруаа моргали, словно мириады радостно светящихся глаз.
Оставшееся пространство стены заполняли трофеи. Расколотые щиты и мечи с потёками крови, добытые с полей дальних сражений, соседствовали с полковыми знамёнами дюжин победоносных армий. Внутри шкафов из тикового дерева со стеклянными витринами отливали золотом и серебром медали и памятные плашки; награды носили гербы каждого из когда-либо восседавших на троне Кормира монархов, и ещё больше двух десятков иностранных правителей. В одном из углов, не так далеко от самой большой груды медалей, угрожающе оскалившись, пристроилось чучело йети. Вокруг лохматого белого монстра были развешены рога перитонов и минотавров, горгон и квазитов. А самый значительный и впечатляющий трофей Браввортов - голова древнего красного дракона - горделиво обозревала помещение со своего почётного места над входом в библиотеку. Даже смерть не смогла стереть жестокость из его взгляда.
Дракон наблюдал сверху за постоянно меняющимся сборищем мужчин и женщин, горячо преследовавших единую цель – как следует отдохнуть. Бароны и генералы, исследователи и их высокопоставленные покровители составляли большую часть популяции клуба, но в стенах читальни можно было найти и несколько стремящихся к знаниям душ. Эти алчные ученики корпели над древними повестями в надежде раскопать какую-нибудь незначительную деталь, которая затем приведёт их к позабытой реликвии, или к их личному граалю, магическому мечу, например. Их молчаливые, важные раскопки иногда нарушали атмосферу благочинного покоя, царившую в клубе. «Книгворты» - вот как называл этих товарищей сэр Хэмнет Хоклин, тем не менее сам являвшийся автором многих работ, над которыми размышляли увлеченные молодые люди.
- Сейчас они должны быть где-то там, снаружи, создавать свои собственные карты, - бормотал этот уважаемый искатель приключений, отмеченной годами, но всё ещё твёрдой рукой поднимая бокал портвейна. Будучи сам картографом и исследователем, он нанёс на бумагу значительные части мира. Написанные им книги и созданные им карты занимали целых два шкафа в этой библиотеке. – В этом-то все проблемы с сопливыми занудами, - продолжал жаловаться сэр Хэмнет. – Слишком много времени проводят в своих книгах, ища короткие пути, когда на самом деле должны нырнуть в своё дело с головой и отыскать собственную дорогу.
Привлекательный молодой солдат, занявший соседнее, полностью – даже чересчур – оббитое кресло, выразил своё согласие.
- Именно, - сказал капитан Гарет Трюсильвер, подбирая слова так, чтобы мастерски балансировать между энтузиазмом и вежливой сдержанностью. – То, что они что-то откроют, кажется мне настолько же маловероятным, как и то, что они смогут поймать спящего хорька.
- Да, - буркнул сэр Хэмнет. – Маленькие засранцы.
Последний эпитет предназначался и Книгвортам, и хорькам. Последних почтенный картограф ненавидел ещё со времён той экспедиции к Холму Потерянных Душ. Зверёк, который послужил основой для такой неувядающей ненависти, оказался особенно здоровым и злобным представителем своего вида. Согласно двадцать третьему журналу сэра Хэмнета, животное сожрало запасы провизии, а также невероятно детализированную карту холма и окрестностей, сделанную благородным путешественником. А пытаясь разделаться с лаской, компаньоны Хэмнета подняли такой шум, что племя местных гоблинов вмиг узнало об их присутствии. В последовавшем сражении выжил лишь сэр Хэмнет. И это был не первый и не последний раз, когда, согласно его докладам, его непревзойдённое владение мечом сохранило ему жизнь.
Капитан Трюсильвер знал эту историю, ведь он был весьма близко знаком со всеми записями своего наставника. Упоминание самого мерзкого из животных было преднамеренным – добродушная уловка, призванная разжечь огонь внутри старого путешественника. В последние несколько десятков дней сэром Хэмнетом завладел страх. Всё чаще и чаще проведённые более молодыми искателями приключений исследования заслоняли собой его собственные работы. Иногда, как в случае с недавним сборником описаний Чульта от Артуса Цимбера, книги выскочек использовали произведения картографа как основные источники.
- Даже если вся эта свора сию же секунду выбежит из библиотеки, их исследования все равно будут зависеть от ваших карт, сэр Хэмнет, - великодушно успокоил капитан Трюсильвер. Приняв полную достоинства позу – что было легко, учитывая его атлетичное сложение – он с искренним восхищением смотрел на пожилого аристократа.
Хоклин проглотил остатки вина.
- Настоящая романтика заключается в том, чтобы составлять описание земель, не исхоженных вдоль и поперёк современными людьми, - ответил он; его щеки покраснели от портвейна и от обсуждаемой темы. – Только всякий сброд следует исключительно картам.
- Да, или туристы, - добавил солдат. В его устах это слово являлось ругательством.
- Славу приносят исследования, а не создание каталогов с названиями улиц Калимшана или подсчитывание количества слов, которыми бедуины называют «песок», - картограф сделал паузу и вытянул опустевший бокал в сторону. – Утер!
Дворецкий возник рядом с сэром Хэмнетом ещё до того, как его имя окончательно покинуло язык старого путешественника. Он идеально подходил своей должности в этом необычном клубе, сам по себе являясь возмутительно экзотичным. Неудачное заклинание, сотворённое в Смутное Время, придало ему примечательное сходство с обитателем Гадеса – высоким, мускулистым и с кожей того закоптело-жадного оттенка багрового, который можно увидеть только в пламени горящей церкви. Пара великолепных загнутых рогов, венчавших его голову, могла составить конкуренцию любому из трофеев, что висели на стене читальни.
- Да, сэр Хэмнет? – мягко произнёс Утер, подняв резной хрустальный графин кривыми, заканчивающимися чёрными когтями пальцами. – Налить ещё бокальчик порто?
- Нет, я держу свой бокал только для того, чтобы поймать слюни очередного слабоумного, решившего прошаркать мимо, - холодно отозвался Хоклин.
Утер склонил рогатую голову.
- Мой вопрос был излишен, - заметил он, но на его демоническом лице не отражались никакие эмоции. – Я позабыл, что Ваше Лордство предпочитает не тратить слов на прислугу, - и он почтительно наполнил стакан
