– Ну хотя бы причины глобального проигрыша «речек» можно считать установленными?

– Еще как, – буркнул Шурик, свирепо шевеля поцарапанным носом. Вообще, все лицо у него было испещрено крупными и мелкими порезами, более или менее аккуратно замазанными тональным кремом. Уфимские розы оказались на редкость шипастыми.

– Ну не темни. Что там такого?

– Поехали, на самолет опоздаем.

Опытный в отношениях с другом Стас замолчал. Он знал этого человека давно и с точностью до получаса мог предсказать, когда он сам начнет изливать душу. Однако его расчеты не оправдались, даже с учетом того, что лету от Уфы до Москвы полтора часа. Хортов дергал ноздрями, играл желваками и молчал. Пришлось ждать до тех пор, пока не прибыли на место, в кабинет к старшим товарищам.

– Как, и тебя тоже? – удивился Крячко, глядя на Хортова.

– Итак, господа стажеры, продолжим наши игры разума, – пригласил Гуров, с некоторым удивлением глядя на стажера. – Помимо царапин, есть что новое? Есть о чем доложить?

Стас лишь развел руками:

– Честно говоря, ничего разэдакого я не обнаружил. На первой игре «речки» выиграли, но три ключевых игрока ввязались в драку и были дисквалифицированы. Обе голкиперши забеременели, поэтому снялись с тренировок. И, по ходу, из клуба их попросят. Дело житейское. Вот, может, Шурик что скажет, он с одной из Лиз беседовал.

– Страшно представить, что было бы, если б с двумя, – заметил Лев Иванович.

– Одной из? – перепросил Крячко. – Они прям обе Лизы?

Хортов криво усмехнулся:

– Бедные Лизы из местных. Только вместо того, чтобы топиться, сами всех топят, да еще и в чане с дерьмом.

– Шурик, Шурик!

– Ладно. Как Стас Феликсович заметил, все вроде бы логично. Меня лично смущают два момента. Профессионалы, пусть и женского пола, не должны реагировать на провокации, особенно на выезде. Тем более ключевые игроки, которые имеют достаточно мозгов, чтобы понимать: игра на выезде, судьи настроены к приезжим негативно, имеет место именно провокация, следующая игра без основных игроков будет существенно затруднена.

– И все равно так просто ведутся и ввязываются в драку – уже после убедительного выигрыша? – уточнил Мартынов.

– Именно.

– И ты считаешь, что провокация прошла не только потому, что девушки нервные и впечатлительные? – уточнил Гуров.

– Да, у меня на это есть веские причины.

– Например?

– Я исследовал соцсети на предмет упоминания в них этих девиц – двух защитников и одной нападающей – и установил, что имела место массированная провокация, буллинг, причем все началось заблаговременно до игры. Хоккеистки «крылышек» допускали непарламентские высказывания, в том числе о внешности и… простите, груди и ногах соперниц.

Мартынов хмыкнул:

– И что тут не так?

Хортов с сожалением посмотрел на друга, как смотрят на любимого, но слабоумного ребенка:

– А не так тут то, дорогой Станислав Феликсович, что у девушек из «крылышек» в основной массе телефоны кнопочные. Я уже имел честь сообщить тебе и сообщаю теперь господам полковникам: совокупный долг клуба – под шесть лимонов, им зарплату уже полгода не платят. Нет у них Интернета. Все эти аккаунты – полный фейк. Фальшивка.

– Короче говоря, кто-то стравил этих кур, а кто конкретно – бог весть? – резюмировал Крячко.

– Да, именно так. Причем исключительно точно стравил, нажимая на болевые точки. Ну, одна переживает за кривые ноги, другая – за редкие волосы, третья – еще по каким-то причинам рефлексирует, возможно, четвертую парень бросил, – и вот на этом на всем потоптались, да еще в кованых сапогах. И так точно, так в тютельку, как если бы оперировал хорошо знакомый, близкий девушкам человек.

– Хорошо, – кивнул Гуров, – а что с голкипершами? Там-то что нашел противного природе?

Хортов отвернулся, буркнул: «Я сейчас», ушел на перекур, употребил, судя по времени, не менее полпачки и, вернувшись, поведал простую историю бедных Лиз.

Они в самом деле родом из одного села и ничем особым не отличались от своих сельчан до тех пор, пока их случайно не открыл Денис Николаевич Петрушко, тренер «речек» и человек, трудами которого в республике создавался девчоночий хоккей. По-хорошему фанатик, помешанный на идее того, что его родной стороне нужны девчонки на льду, он немедленно понял, что перед ним аж два клада, с высокоскоростной реакцией, при этом тихие, терпеливые, послушные и невероятно работоспособные. Капустина – сирота, Шарафутдинова – старшая из супермногодетной семьи. За эту девчонку тренер, по слухам, даже внес нечто вроде калыма. Заявились они в Уфу с одними чемоданчиками и, поскольку тогда общежитие было на капремонте, около месяца проживали на квартире, оплаченной опять-таки тренером.

Пахали они у него, как лошади, и очень скоро стало понятно, что за этими двумя – будущее. И вот, после игры в Подмосковье, после триумфа Шарафутдинова нежданно-негаданно разражается скандальными постами в Сети. Несмотря на то что в соглашении с клубом есть пункт, прямо запрещающий публично критиковать команду, тренеров, руководство и т. п., она эмоционально, с колоссальным количеством ошибок обвиняет тренерский штаб в неправильных тренировках, прыжках выше головы, «убийствах и насилии» – и, фигурально выражаясь, хлопает дверью.

– Внезапно, – согласился Крячко.

– И где она сейчас? – поинтересовался Гуров.

– В частной клинике, на сохранении. Адрес держат в секрете, но глупенькая девочка, видимо, не знает, как выключать геотаргетинг.

– Ты что, был у нее?

– Нет, не счел нужным, – отрезал Хортов, – и так все понятно.

– Мне лично ничего не понятно, – деликатно вставил Мартынов. – А видел я лишь то, что ее подружка Капустина, дюже беременная, сидела на трибуне, глотая слезы, а Сергеич из уголовно-исправительной системы – или инспекции? – зорко следил за тем, чтобы Николаич – надо полагать, это и есть Петрушко? – держался от нее подальше.

– Да ну такая простая дедукция, сам мог бы догадаться, – устало махнул рукой Шурик. – Попав в город, две бедные Лизы нагуляли по ляльке и не нашли ничего умнее, как свалить грех на тренера.

– Вот сейчас чудовищно, – произнес Гуров серьезно.

– Да, и весьма, – хмуро согласился Хортов, – но, поскольку абсолютно всем известно, что это за человек, немедленно нашлись люди, поручились, внесли залог, адвокат добился меры пресечения, которая позволяет Петрушко продолжать работать – при условии отсутствия контактов с обеими потерпевшими. А эти две постоянно рвутся то ли повиниться, то ли покаяться.

– Вот при чем там Сергеич был. Да, борщ-борщ-борщ… – пробормотал Стас.

– Кто, что? Где, какой борщ? – переспросил Крячко.

– Да я, Станислав Васильевич, цитирую одного умного человека, который сказал, что девкам надо борщ варить, а не по льду с клюшкой елозить.

– В любом случае понятно, что ничего не понятно. Но вообще, ребята, очень качественная работа. Всем огромное спасибо, доложу результаты изысканий руководству. Ну а теперь все свободны аж до завтра, –