Шрифт:
Закладка:
Пепел ли серый снег падал с неба. Было очень холодно.
Джиа попыталась что-то сказать, но гортань и лёгкие скрутил спазм. У неё не вышло даже откашляться. Она чуть было не задохнулась.
— Да, — спокойно произнёс мужчина, покачивая её. От его голоса спазм слабел и отпускал. — Они мертвы. Все мертвы. Всё мертво.
Джиа не могла ни застонать, ни заплакать, хотя от слов жреца ей и захотелось взвыть. Почему, зачем он так добр с ней? Это же она убила… всё! А он — Верховный жрец, Его Святейшество, Солнце, что выжигает зло, Свет дня, что разгоняет ночные тени…
Он улыбнулся, словно прочитав её мысли.
— Свет дня и тьма ночи, сила жизни и сила смерти не могут существовать друг без друга, — сказал он. — Ночью — всё тьма, но свет огня, как и свет солнца — днём, дают теням новую силу. Ты сумеречная лиса и понимаешь это… Как думаешь, во что превратится жизнь, если не будет смерти? Не потеряет ли она вкус? — он посмотрел на небо. — Ночью отдыхает тело, а в смерти — душа. Душа же, что не ведает отдыха, обречена на жизнь в бесконечной старости, в болезнях…
«Я не понимаю, ничего не понимаю…» — с горечью подумала Джиа.
— Знаешь историю про живую и мёртвую воду? — спросил Дэрей Сол. — Было время, когда магия была доступна всем, и сами боги ходили по земле… Тебе ведь читали истории о первых эпохах в детстве?
«В детстве…» — наёмница только сморщила лицо и отрицательно дёрнула головой.
— Не знаешь, — разочарованно вздохнул жрец, поглаживая её по щеке. В его пальцах уже не было той звенящей и пугающей силы, а только нежность. — Тогда слушай. У силы витали множество проявлений. Она — это и живая вода, и мёртвая. Живая вода излечивает все хвори и даже может вернуть к жизни. Но она убьёт, если не испить прежде неё мёртвой воды.
Девушка напрягла все свои силы, и на этот раз из её покалеченного горла вырвался болезненный стон. Что произошло? Что она натворила?
— Этой ночью множество душ, хранящих в себе витали, было принесено в жертву, — жрец устремил взор куда-то вдаль. — Но ты остановила ритуал, дав им напиться мёртвой воды. Ты не позволила им пропасть. И отныне души этих людей вернутся в круговорот витали. Они познают новую жизнь. Излечится и это место. Со временем. Но сейчас я хочу, чтобы жила ты, Джиа. Джи-иа-а, — протяжно повторил Дэрей Сол, снова поймав её взгляд. Его голубые глаза стали почти прозрачными, как будто наполнились светом. — На старом наречии «день», верно?
Джиа зашипела. Какое же нелепое прозвище она себе выбрала…
— Я не чую людей так же хорошо, как ты, Джиа, — продолжил жрец. — Но я чувствую, что ты ещё не нашла себя… Ибо ты — не день, — он помолчал. — Хотел бы я знать твоё настоящее имя…
Девушка лишь всхлипнула. Она попыталась пошевелиться, сжала и разжала пальцы на руках и на ногах. На этот раз она ощутила свои конечности, однако гортань ей не подчинялась.
И вдруг Дэрей Сол склонился к самому её лицу и поцеловал в губы. Он не просто дотронулся до губ, но поцеловал её по-настоящему. И сердце Джиа содрогнулось от нового приступа боли, но вырваться девушка никак не могла. Сначала не могла, а потом и не хотела, окутанная волшебной негой.
Чувство это не имело ничего общего со страстью, с тем, что Джиа испытывала, когда её целовал Летодор. Жрец своим дыханием словно заставлял её дышать. И с каждым вдохом, с каждым глотком её сердце билось всё увереннее, а боль в груди таяла.
Отчасти нечто похожее наёмница ощущала, слушая музыку, высекаемую жрецом из огромного и неведомого ей инструмента. А сейчас, во всеобъемлющей тишине, Джиа слышала, как подобно этой мелодии бьётся его сердце.
Наконец Дэрей Сол отпустил её, и Джиа смогла самостоятельно сесть на колени. Она огляделась и совершенно не узнала местности. Вопреки её ожиданиям, всё вокруг покрывал лишь серый снег. Не было видно ни камней, ни деревьев, ни тел — только пустая заснеженная поляна в тёмном кольце далёкого леса.
Затем она перевела взгляд на свои руки. Её ладони покрывала тёмная пыль засохшей крови. Кровь. Пепел. Это её рук дело. Но как? И как Верховный мог такое допустить? Это же его жрецы, почему он не почуял?
— Я могу исцелять, но не чуять болезнь, — печально проговорил он. — А ты чуяла, но не смогла рассказать мне всей правды. Это наша общая ошибка. Но ошибка — ещё не вина. И выбор всегда остаётся за нами: жизнь или смерть?
«Чёрный единорог остался жив, — припомнила наёмница. — На иссохших деревьях уже никогда не появится листва, но отныне здесь поселится надежда, — она горько усмехнулась про себя. — …Надежда на что?»
— Единорог? — повторил Дэрей Сол. При виде её удивления его губы озарила смущённая улыбка. — Прости, твои мысли — это единственная возможность услышать тебя сейчас… Во время поцелуя мы соприкоснулись душами, сплели наши витали. Это позволило протянуть между нами нить связи. И теперь мы можем читать мысли друг друга. Но это временное волшебство.
«А ты… — несмело подумала Джиа. — Ты здесь меня нашёл? На этом самом месте?»
Жрец кивнул. Тогда наёмница вытащила из рукава куртки кинжал. Солдаты забрали её меч, но потайных карманов не прощупали или попросту не посчитали нужным этого сделать.
Одной рукой она схватилась за конец своей длинной косы, а второй безжалостно перерезала волосы у её основания. Девушка прижала косу к груди и прикрыла глаза, но лишь на мгновение. Затем при помощи всё того же лезвия она вырыла ямку и тщательно закопала волосы.
«Я даже не успела сказать, что люблю его, — всхлипнула она, поглаживая землю. — Я даже не успела это понять. А теперь слишком поздно! И слишком больно… Как же больно…»
Мягкие хлопья сменились колким дождём. Дэрей Сол окинул взглядом небо и вздохнул:
— Ты должна уходить. Пока есть время. Время — это всё, что я могу тебе дать сейчас. Обещаю, что я накажу виновных. Но в глазах единого закона сумеречные лисы совершили преступление… А потому, когда время истечёт, по вашим следам выступят мстители. Ибо таков Закон.
«Спасибо… — кивнула наёмница. — Спасибо тебе за всё…»
Верховный жрец помог Джиа подняться и сделать
