Шрифт:
Закладка:
— Если убрать про мороженое и добавить к оргазмам то, что ты надеешься, что тебя оттрахают двое мужчин одновременно, то ты немного приблизишься к кружку, — отвечает он. И рассказывает, что признался им: это его первый раз, и ему не терпится понаблюдать и поучаствовать. Зато другие люди были очень конкретны в своих желаниях: садомазохизм, секс-игрушки, повязки на глазах и плетки, женщина с женщиной, мужчина с мужчиной, секс втроем, вчетвером и анальный секс. Я киваю, округлив глаза, и он продолжает. Они разделились на группы по интересам, и было ясно, что он останется с хозяйкой вечеринки, поскольку она пригласила его поучаствовать в ее фантазии: ей хотелось секса с несколькими мужчинами одновременно, в то время как ее муж ушел со своей девушкой.
— Это как бы противоречит самой задумке групповой секс-вечеринки, тебе не кажется? — замечаю я.
— Ты права, ну, может быть, его фантазией был секс с девушкой, пока его жена участвовала в групповухе за стенкой, — отвечает он, и я заливаюсь краской, но сохраняю решимость разобраться в организационных моментах и спрашиваю, хватило ли всем места. Он объясняет, что квартира довольно большая и использовалась каждая комната, даже открытая гостиная и детские.
— Интересно, что подумали бы дети, узнай они об этом. Мои бы замертво упали на месте, настолько бы это их оскорбило, — говорю, сгорая от стыда.
Он убеждает, что ее дети знают об открытом браке родителей, поэтому, возможно, это не стало бы для них таким шоком, как для моих, — это напоминает мне, что у него нет собственных детей. Уговариваю его продолжить рассказ теперь, когда они перешли в спальню с другими мужчинами.
— Так вот, она хотела, чтобы член был у нее во рту, пока ее трахают спереди и сзади.
— Я и не знала, что такое возможно. Кто-нибудь забил себе место для передней позиции? — интересуюсь.
— Нет, она сама распределила нас. Она уже спала с двумя другими мужчинами, поэтому они знали, что делать. Я был снизу, она — сверху, а потом еще один мужчина был на ней. А третий парень был прямо за моей головой, чтобы она могла взять его член себе в рот.
— Ничего себе! — говорю, окончательно и по-настоящему потеряв дар речи.
— Ага, — соглашается он.
На мгновение мы замолкаем.
— Тебе понравилось? — спрашиваю. — Потому что это в нескольких зонах комфорта от обычного секса.
— Мне было очень неловко находиться рядом с двумя другими голыми мужчинами. У меня ни разу не было сексуального контакта с мужчинами. Парень над моей головой был очень близко ко мне, и я не мог перестать думать об этом. И о самом неприятном я даже не могу вспоминать.
Я молча жду. Быть такого не может, чтобы он не рассказал эту историю до конца, поэтому думаю, что если молчание начнет угнетать, то в конце концов он его нарушит.
— Ну, парень сверху был совсем невысоким, необыкновенно низким, но у него был огромный член. Огромный. Соотношение его длины и размера тела не укладывалось в голове, — говорит он. — Когда он входил в нее, я мог почувствовать его. Я имею в виду, что между ее задним проходом и киской всего лишь тонкая стенка, а я внутри нее и чувствую, как его член двигается там же. Это уже было чересчур для меня. Я рад, что попробовал, но повторять это не собираюсь.
— Ну хоть что-то тебе понравилось? — любопытничаю.
— Честно говоря, скорее всего, ничего, — говорит он со смехом. — Это свело секс к чему-то чисто животному. Мне нравится та женщина, но это не для меня. Я еще не разговаривал с ней после вечеринки. Думаю, она осознает, что это меня напугало. Кстати, если бы ты ее видела, то очень удивилась бы. Она выглядит очень чопорной и правильной. Миниатюрная, с повязкой на голове, занимает высокую должность в банке.
— Не уверена, что отважилась бы на подобное. Я изо всех сил стараюсь не осуждать. Понимаю, что каждый нуждается в разных вещах, чтобы почувствовать себя полноценным, или возбужденным, или живым, или что-то еще, но эта крайность заставляет меня задуматься о сотне разных вещей, в частности почему ей нужно так много и сразу. Это кажется отчаянием, — говорю и не могу не задаться вопросом, понимает ли он, что его собственный подход к сексу если и не совсем отчаянный, то уж точно агрессивный и дикий. Я вздыхаю и меняю тему. Он интересуется, как прошел мой день.
— Мои родители останутся на ужин, и мы собираемся опробовать новый аэрогриль, который мне подарили на Рождество. Мы с мамой любим тестировать кухонные приборы.
Он открывает обучающее видео на ютьюбе, чтобы мы могли посмотреть демонстрацию. Как странно, думаю, лежать голой в мужской постели в среду днем, обсуждать секс-вечеринки и смотреть видео об аэрогрилях. Как минимум в сотый раз за последние несколько месяцев я в растерянности, размышляя о пути, который привел меня в это место в этот момент. Я была так уверена в траектории своей жизни, и мое видение определенно не включало в себя этот небольшой объезд по бездорожью, оно включало частое повторение уже присутствующего в ней: восхищение тем, как растут дети, каникулы с моими родителями, обновление айфонов, поиски индейки покрупнее на День благодарения, сортировка книг на полках, чтобы убрать нелюбимые и освободить место для новых, споры по утрам, кому досталось больше кофе. Мне нравилась такая жизнь: она была предсказуемой, безопасной, надежной и уютной. Этого было достаточно, более чем достаточно. На самом деле у меня было так много, что было бы неприлично желать большего. Мне и в голову не приходило захотеть чего-то еще, и все же — и все же — теперь, когда всего этого не стало, мне не хочется это возвращать, если это означает отказаться от этой невероятной свободы, от незнания, что будет дальше.
— Тебе, вероятно, нужно забрать свою дочь, — говорит № 8, прерывая мой внутренний диалог.
Перевожу взгляд на часы и отрицательно качаю головой, сообщив, что в этот самый момент моя мама забирает Джорджию. Он молчит, и до меня доходит, что он сказал это не из-за заботы о моем времени, а просто ему кажется, что мне пора уходить. Отыскиваю в куче переплетенных одеял и простыней свою одежду. Как быстро нам удается привести себя в порядок, думаю. В гостиной моя тарелка все еще стоит на маленьком раскладном
