Увидев ожидающую его на поляне у тракта толпу воинов Сыскного приказа, Ройда печально вздохнул. Его нелюбовь к начальствованию вновь дала о себе знать. Впрочем, уже через минуту от дурного настроения посланника тиверского круга не осталось и следа. Ведь среди черноризых стрельцов он узрел пятёрку характерников, и, судя по серебряным витым шнурам с кистями, украшавшим их боевые пояса, были они из воев Покона[2]. Старые, опытные рубаки, выбравшие своей стезёй служение Покону сталью и огнём вместо мирного пути хранителей памятных камней.

— Мы решили не булгачить до времени народ в Подкаменске, — с усмешкой произнёс старший из характерников, когда с приветствиями было покончено. Ответил на немой вопрос Ройды, можно сказать. — А то ведь узрят поганые черноризых да начнут суетиться. И ладно, ежели просто сбежать решат. Нагоним. А ну какое иное непотребство удумают со страху-то, оно нам надобно? Да и отсюда к городу в ночь уйдём, благо воротные запоры нам не преграда… как и бдение привратных стражей.

— Верно мыслите, брате, — в свою очередь не сдержал ухмылки розмысел.

В отличии от характерников, черноризые вои Сыскного приказа зубоскалить с временным начальством не стали. Выслушали наставления, приняли от Ройды составленные им по проведённым в Усть-Бийске опросам списки подкаменских подворий, куда стрельцам предстояло наведаться с обысками да арестами, определились, кого из своих поставят на ворота, дабы ни одна тёмная тварь из города не выскользнула… да и растворились в ближайшем перелеске, прикрытые характерниками для отвода глаз. Впрочем, не все приказные отправились в Подкаменск. Вспомнил Ройда о странной парочке, что встретилась ему в Усть-Бийске, о похождениях которой довелось выслушать там немало баек. Вот для задержания сих «путешественников по собственной надобности» представитель тиверского круга и отрядил пяток черноризых. Хотел придать им пару характерников для пущей уверенности в успехе дела, но тут уж сами вои Покона посоветовали не уменьшать до непотребства их и без того малый, но сбитый-слаженный отряд. Пришлось Ройде ограничиться привлечением к своей затее лишь одного воя Покона, да и самому отправляться с малым отрядом приказных стрельцов на охоту за купцовым сыном и его невестой. Благо характерники, а с ними и десятники черноризых клятвенно заверили своего временного командира-начальника, что раньше третьей стражи атаку на Подкаменск не начнут, а до того времени Ройда точно намерен был обернуться, а значит сможет поучаствовать в захвате тёмных, окопавшихся в воеводском городке.

— Не переживай, Ройда, — старший из характерников кивнул в сторону приказных. — Раньше нужного не начнём, порядок здесь всем ведом, уверяю. Ты, главное, сам своих «пташек» не упусти.

— Не упущу, не сомневайся, Горислав, — отозвался Ройда. — Тракт здесь один, свороток да съездов от самого Усолья до Подкаменска раз-два да обчёлся, да и миновали их наши гости давно, о том я точно ведаю. Метка, подброшенная им в телегу моим человечком в Усть-Бийском остроге, врать не будет. Она же меня к ним и приведёт. Так что не упущу.

Здесь, надо признать, Ройда несколько слукавил. Нет, метку, по которой можно было отследить путь странного купцова сынка, характерник действительно успел подсунуть в его телегу почти перед самым отъездом. Но вот насчёт «человечка»… откуда бы ему взяться в этих диких местах, где сам Ройда прежде ни разу не бывал? Пришлось довольствоваться обычным подкупом какого-то уличного мальчишки, но… не признаваться же брату Гориславу в таком, прямо сказать, не слишком достойном характерника поступке⁈ Да и для придания большего веса самому Ройде в глазах собрата, небольшая ложь о наличии в здешних местах у посланца Малка Тиверского своих людей будет весьма кстати. Мелочь, вроде бы, но из таких мелочей и складывается слава сильного. Авторитет, как говорят ромейцы, что уже пару веков пытаются обосноваться на побережье Сурожского моря, да всё никак с местными кочевниками сладить не могут. Должно быть, того самого авторитета не хватает, ха!

— Ну, смотри сам, — пожал плечами характерник, не подав и виду, что впечатлился влиянием и возможностями собрата. — Только не забывай: где телеге — чаща непроходимая, человеку тропка всегда отыщется. А ну как решат они лесами уйти, потеряешь — не найдёшь. Сам же баял, как Усть-Бийский полусотник купцова сына расхваливал. Дескать, и ловок он безмерно, и по лесу, словно сам-лесовик ходит да следы не хуже зайца путает.

— Ништо, брате, — отмахнулся тот. — Погони за ними нет, так что и повода бежать в леса, теряя скарб да лошадь с телегой, не имеется.

— Ну-у, то смотря какой скарб да каковы затеи у этого жениха с его невестой, — протянул Горислав. — Может там такой хлам на гнилой телеге древний одр везёт, что за них и держаться не стоит?

— Ковры кайсацкие, посуда их же, серебряная да чеканная, пара сабель украшенных да из доброго уклада кованных, — с готовностью принялся перечислять Ройда, вспоминая обмолвки Усть-Бийского полусотника. — Да мягкой рухляди им жена Стояна Хляби от щедрот своих отвалила. Отборные зимние меха из тех, что для серьёзного торга в острогах хранят. Кто ж такое добро бросит да в леса на своих двоих уйдёт, когда можно по тракту на удобной телеге, запряжённой доброй лошадкой, катиться вместо того, чтоб свои ноги по буеракам бить? Да и не один он, а с невестой. А баба, она баба и есть.

— То верно. Ни разу не видал девиц али баб, которые бы от серебра да мехов за так отказались, — весело ухмыльнулся характерник, которого явно порадовал возможный прибыток с грядущего захвата… то есть, задержания для дознания, конечно, странных путешественников.

Не сказать, что ход мыслей характерника пришёлся Ройде по нраву, но… опытный розмысел не впервые оказывался на окраине Словени, и о простоте пограничных нравов знал не понаслышке. Потому и не удивил его этот заход Горислава. Не пришёлся по нраву, да, но и ярого отторжения не вызвал. Тем более, что откровенного грабежа Покон не попустит. Вот ежели окажутся задержанные осенёнными тьмою, тогда всё их имущество по праву перейдёт во владение захватившего погань отряда. Ну а нет… так проводят их вои Горислава до того же Подкаменска, а там уж приказные устроят купцову сыну да его невесте дознание. Выдержат — отправятся дальше, ни в чём преград не зная. Не выдержат да окажутся подсылами