годами ранее, то они просчитались: после отступления ИГИЛ Запад уже не так полагался на курдов как на военных союзников. Вашингтон и другие западные правительства предостерегали Эрбиль от проведения референдума о независимости. Меньше всего им хотелось иметь еще одно хрупкое государство в и без того нестабильном регионе. Теперь, когда их предупреждения были проигнорированы, США и Европа мало что сделали, чтобы сдержать реакцию Багдада.

Через несколько дней после референдума центральное правительство вновь подтвердило свою власть. Багдад направил федеральную армию на север, чтобы захватить город Киркук и его нефтяные месторождения. Надежда курдского региона на независимость была разрушена. Экономическая автономия, которая могла стать возможной благодаря нефтяным богатствам Баба Гургура, теперь казалась фантазией. Для торговцев сырьем, которые помогали движению за независимость миллиардами долларов, это было тревожным событием.

Именно тогда компания Oilflow SPV 1 DAC начала размещать на фондовой бирже Каймановых островов сообщения о военных маневрах в Ираке. Glencore создала компанию с достаточной свободой действий, чтобы управлять падением экспорта или цен на нефть, и ее способность выплачивать кредитам не сразу пострадала от резкого сокращения объемов добычи нефти под контролем курдского правительства. Но когда в 2020 году цены на нефть также упали, даже того запаса прочности, который Glencore заложила в Oilflow SPV 1 DAC, оказалось недостаточно. Компания больше не могла выполнять свои обязательства, и ее инвесторам пришлось согласиться на отложенный график погашения.

Для пенсионных фондов, таких как пенсионный фонд учителей Пенсильвании, инвестиции в Oilflow SPV 1 DAC были способом получить больший доход для своих растущих рядов пенсионеров, чем могли предложить обычные инвестиции. Неизвестно, задумывались ли они о том, какое влияние окажут их деньги на ближневосточную политику. Инвестиции в Oilflow SPV 1 DAC Пенсионной системы работников государственных школ Пенсильвании, например, были частью широкого портфеля долговых обязательств развивающихся рынков, которым управляла компания Franklin Templeton, по словам ее представителя.

Специалисты и консультанты по инвестициям PSERS хорошо осведомлены о рисках, связанных с этим видом инвестиций в развивающиеся рынки, а также о плюсах и минусах всех инвестиционных стратегий и портфелей", - сказал представитель организации.

Сырьевые трейдеры любят говорить, что они аполитичны - они не занимают чью-либо сторону; они руководствуются лишь своими финансовыми интересами. Это была мантра индустрии на протяжении всей ее современной истории. Марк Рич, которого спрашивали о его сделках с Ираном в разгар кризиса с заложниками, сказал: "В нашем бизнесе мы не занимаемся политикой. И никогда не были. Такова философия нашей компании".

Конечно, некоторые сырьевые трейдеры использовали свое личное состояние для продвижения политической повестки дня. Братья Кох, владельцы Koch Industries, потратили сотни миллионов долларов на поддержку консервативных кандидатов и политики в США. В более скромных масштабах Ян Тейлор из Vitol пожертвовал несколько миллионов фунтов стерлингов британской консервативной партии и использовал свое личное состояние для поддержки кампании "Лучше вместе", выступающей за то, чтобы Шотландия осталась в составе Великобритании во время референдума о независимости Шотландии в 2014 году.

Тем не менее, в своих товарных сделках трейдеры почти всегда руководствуются исключительно финансовыми соображениями. Если сделка законна и выгодна, большинство сырьевых трейдеров не задумываются о том, желательны ли политические последствия. Мы имеем дело с физическим потоком нефти до того момента, когда считаем это правильным или допустимым", - говорит Крис Бейк из Vitol. Я не думаю, что мы сидим, затянувшись сигарой, и говорим: "Давайте войдем в историю". Хотелось бы, чтобы у нас было на это время".

Но даже если политическое влияние не является их целью, это не значит, что сырьевые трейдеры не влиятельны. В мире, где товары - это прямой путь к деньгам и власти, торговцы способны изменить ход истории. В Курдистане сырьевые торговцы помогли освободить регион от экономической зависимости от Багдада и придали ему уверенности в себе, чтобы добиваться независимости.

Возможно, торговцы и отказывались от каких-либо политических притязаний, но Ашти Хаврами, министр природных ресурсов Курдистана, не питал иллюзий относительно значимости их роли. Его философия заключалась в том, что экономическая независимость является предпосылкой для политической независимости. Экономика может опередить политику и заставить политиков принимать решения", - сказал он. А деньги сырьевых трейдеров? 'Это помогает нашей экономической независимости', - сказал он.

Через несколько недель после референдума о независимости Тейлора, генерального директора Vitol, спросили на конференции, сыграли ли трейдеры роль в том, что Курдистан переступил черту. После паузы он признал: "Да, сыграли".

Курдистан был не единственным местом, где сырьевые торговцы использовали свою новообретенную финансовую мощь. Сочетание бурных прибылей и расширенного доступа к государственным рынкам дало им возможность распространить свою щедрость далеко и широко. От Ливии до Казахстана, от Конго до Южного Судана - сырьевые трейдеры стали основными финансистами таких политически хрупких, но богатых ресурсами стран, которые вызывали у других инвесторов тошноту.

Все чаще сырьевые трейдеры не рисковали собственными деньгами, а выступали в роли связующего звена с международными финансовыми рынками, направляя доллары банков, пенсионных фондов и других инвесторов в товарные сделки в дальних странах. Это была знакомая роль - ведь трейдеры всегда выступали в качестве посредников на товарных рынках. Теперь они просто расширились и стали выступать в роли посредников для денег.

Не случайно это произошло после мирового финансового кризиса 2008 года. Американские, британские и европейские инвестиционные банки, которые олицетворяли собой свободное развитие финансовой индустрии, теперь отступали. Если они не обанкротились или не были национализированы, то находились под контролем все более жестких правил. Вряд ли им нужно было говорить, чтобы они отступили из сложных, богатых ресурсами стран, которые на языке банкиров назывались "пограничными рынками".

Товарные трейдеры, не подвергающиеся такому контролю со стороны регулирующих органов, как банки, с готовностью заполнили образовавшуюся пустоту. Сделка Glencore с Oilflow SPV 1 DAC была идеальным примером. Но это была одна из многих подобных сделок в столь же сложных регионах мира. В своей презентации для потенциальных инвесторов в 2016 году сырьевой торговый дом похвастался тем, что за предыдущие шесть лет он организовал предоплату за нефть на сумму более 17 миллиардов долларов, что он никогда не терял деньги на сделках и что у него тесные отношения с "более чем 150 финансовыми учреждениями по всему миру, включая все крупные банки и ведущих институциональных инвесторов".

Возрастающая роль сырьевых трейдеров как крупных финансистов также была отражением изменений в бизнесе торговли сырьевыми товарами, особенно нефтью. Поскольку традиционная модель была разрушена растущим доступом мира к информации, трейдеры отдавали предпочтение размеру и масштабу, чтобы сохранить свою прибыльность. Их инвестиции в сети трубопроводов, портов,