Неуверенность в себе усилилась из-за ситуации с Мэтти Рега, которую Нино, вышедший на свободу под залог, должен был попытаться разрешить. На кону стояла целостность преступного мира Доминика; по его мнению, жизнь в разных домах устанавливала новую символическую дистанцию между ним и его дядей, которая могла возникнуть в самое неподходящее время. Даже просто физическое разделение имело свои недостатки. Общаться с Нино теперь будет не так удобно, а не знать, когда к ним заглянет манипулятор Рой, - не самое лучшее время. Рой, был уверен Доминик, затаил на него обиду из-за ситуации с Крисом; если бы Рой захотел, он мог бы прожечь уши Нино рассказами о бабниках Доминика - по мнению Нино, самом ничтожном проступке. Рой мог выставить его в таком неприглядном свете, что Нино мог бы начать верить Реге.

Конечно, это всегда было возможно, пока Нино не переехала, но, подсаживаясь на кокаин и алкоголь, Доминик чувствовал себя не только неуверенно и подавленно, но и параноиком.

На встрече Нино рассказал Доминику, что Рега, ожидающий суда по обвинению в хранении наркотиков, все еще скрывается в Нью-Джерси и через друзей своего отца из мафиозной семьи Дженовезе настаивает на том, что Доминик украл тридцать тысяч долларов.

"Я этого не делал, говорю вам".

"Ты - пройдоха, но я в это верю. Тем не менее, он говорит, что может это доказать".

"Пусть попробует!"

Прошло три недели. Когда его спросили, Нино ответил, что советуется с Полом о том, как назначить встречу. Затем, в День благодарения, Доминик горько поссорился с близнецами Близнецами, а потом и с Роем - после того, как "Мерседес", который Рега дал Доминику в пользование, был угнан с парковки у бункера.

Доминик позвонил Джоуи, потому что считал, что воры должны были приехать из Канарси и Джоуи должен был их знать. Он оказался прав по обоим пунктам. Джоуи связался с Энтони и выяснил, что "Мерседес" угнали двое знакомых "пацанов". Они дали им пятьсот долларов, чтобы они вернули машину, а затем потребовали от Доминика возмещения.

"Ни за что! Я не собираюсь платить за то, чтобы мою машину угнали!"

"Эй, послушай, ты рискуешь так же, как и все остальные", - сказал Джоуи. "Они не знали, чья это машина".

"Очень жаль".

"Это были наши деньги, которые мы заплатили", - сказал Энтони.

"Я не говорил тебе делать это. Я бы не заплатил этим ублюдкам ни цента".

Джои и Энтони пожаловались Рою, который позвонил Доминику и призвал его заплатить деньги, но Доминик сказал: "Ни за что на свете. Ни за что, блядь. Панки разбили окна, замок зажигания, а починка обойдется мне в пять тысяч".

"Джоуи и Энтони оказали тебе услугу".

"Да пошел ты, Рой, мне надоела вся эта хрень из Канарси. Ку-ка-ре-ку, Рой. Прощай".

Другие люди погибали и за меньшее неуважение. Но Рою ничего не оставалось, как пожаловаться Нино, что Доминик "выходит за рамки". Но Нино сказал: "Забудь об этом, Рой. Эти дети все испортили. Даже не говори со мной об этом. Это слишком глупо".

Доминик был рад, что Нино встал на его сторону, даже если результат и его вспышка еще больше испортили отношения с Роем.

Прошло еще две недели. Однажды днем в декабре Нино позвонил и наконец объявил, что вечером в ресторане Ruggiero's в Маленькой Италии состоится встреча между Полом и боссом Дженовезе. К Полу присоединятся Нино и Рой, а к боссу Дженовезе - его помощник и отец Реги. Доминик мог прийти в ресторан, но не садиться за стол; ему пришлось бы ждать у бара. Мэтти Рега там не будет.

Во время беседы отец Реги повторил обвинения сына в адрес Доминика, а затем перешел на личности. Привилегированный племянник Энтони Гаджи, мальчик, который ел за столом Карло Гамбино и рос с ним и Полом Кастеллано в качестве примера для подражания, стал ненадежным наркоманом. В течение двух лет он вел настолько развратный образ жизни, что опозорил семью Гамбино на весь Нью-Йорк; он изменял Дениз с проститутками и обо всем врал своему дяде. Старший Рега знал все это, потому что его сын тоже был таким, но теперь исправился. Самое серьезное обвинение прозвучало в конце: Доминик также торговал героином.

В шкале грехов Пола торговля героином по-прежнему была худшей, в первую очередь потому, что этот наркотик больше всего ассоциировался с тяжелыми тюремными сроками, которые могли назначить информаторам люди, обвиненные в торговле им. Но Пол также оценил разрушительное воздействие героина на потребителей и социальную структуру общества; в то время кокаин не воспринимался с такой же тревогой. Поэтому, хотя он мог подозревать Роя, а значит, и Нино, в торговле кокаином, это было не то же самое, что получить информацию о том, что молодой человек, которому он доверял, торгует героином.

"Не волнуйся, Поли заступился за тебя, он не поверил парню", - сказал Нино Доминику во время брифинга по дороге домой. "Он считает, что ты употреблял наркотики, но не то чтобы ты был наркоманом. Говорю тебе, хорошо, что ты так нравишься Поли, потому что иначе ты был бы мертв на улице".

"Хочешь сказать, что теперь ты веришь во всю эту чушь Мэтти? Рега должны продолжать говорить эту ложь, потому что они ее начали!"

"Насчет денег я не верю, а вот женщины и героин - ну, вы же провели некоторое время в Южном Бронксе, верно?"

"Я никогда не торговал героином! Они все выдумали! Они скажут что угодно, лишь бы не потерять ресторан".

Нино, несомненно, наслаждался видом извивающегося на ветру Доминика и верил, что хороший испуг может дать положительный результат, но он и не подозревал, насколько зловеще звучал его голос для внезапно запаниковавшего Доминика, когда он сказал: "Хорошо, что ты мой племянник, - вот и все, что я хочу сказать".

Ситуация закончилась без какого-либо разрешения. Пол и босс Дженовезе договорились провести собственное расследование, а пока стороны, непосредственно вовлеченные в дело, проведут отдельную встречу через неделю. Обвиняемый и обвинитель встретятся лицом к лицу - вместе с Нино, Роем и отцом Реги.

"Мы держим "Мерседес" Мэтти, пока все не закончится", - добавил Нино.

Через несколько дней Нино рассказал Доминику, что услышал от Роя несколько "интересных историй".

"У Роя много причин рассказывать истории. Он рассказывал вам ту, что о нем и всех барменшах в "Близнецах"?"

Нино все еще не понимал, какую паранойю вызывают его туманные и зловещие комментарии. "Не знаю, как насчет барменш, но как насчет места под названием "Спартак"? Не знаю, Дом, не знаю, как все сложится, но на этот раз ты действительно облажался".

"Меня подставили", -