Шрифт:
Закладка:
— Ну разве Бархатов не умничка?
— А он… он… — ее глаза уставились на него со страхом и надеждой.
— Типун вам на язык! — крикнул Глеб и помчался вон из здания компании.
62
Глеб тяжело дышал от переполнявших его чувств. Сунул руку в карман, не сразу сообразив, что телефона нет. Собственно, как и машины, которая осталась стоять перед домом Бархатова. Ему не дали даже забрать свои вещи. Ну и бог с ними… Единственное, чего он хотел сейчас — это увидеть Владу. Но где она находилась в данный момент, даже представить себе не мог.
Он сгреб в ладонь снег, лежавший на гранитных перилах входа, и прижал рыхлый комок к лицу, чтобы немного охладить кожу. Странное желание зимой, но щеки его пылали, и внутри горело от одной только мысли об этой девушке.
Все-таки какое же прекрасное чувство — любовь! И как же хорошо, когда твое сердце замирает от одного лишь взгляда и начинает неистово стучать от звука голоса! И сколько бы это не длилось, пусть оно будет как можно дольше, иначе сама жизнь станет тусклой и бессмысленной… Важен каждый миг рядом с тем, кого любишь!
Три сотни в заднем кармане джинсов позволили ему остановить попутку. Портмоне лежало сейчас на приборной доске его машины, куда Глеб положил его как напоминание о дозаправке. Ну хоть паспорт и права были с ним.
Водитель высадил его за полквартала до дома Влады, и по пути Глеб заскочил в цветочный магазин. Он сделал это спонтанно, лишь позже сообразив, что держит в руке одну единственную оставшуюся купюру. Растерявшись на мгновение, обвел глазами выставленные огромные букеты хризантем и гербер, корзинки и ведра, утыканные румяными розами, стоящие особняком независимые и гордые орхидеи. Следовало тут же уйти, чтобы продавщица, опрыскивающая растения, не начала приставать к нему и предлагать цветочное великолепие. Не хотелось выглядеть дураком, хотя чувствовал Глеб себя именно так.
Уже направляясь к двери и мысленно приклеивая к своему лбу ярлыки с самыми непечатными прозвищами, на полке он увидел нечто, что вызвало у него улыбку. Аккуратно взяв двумя пальцами свою будущую покупку, Глеб вернулся к стойке и попросил завернуть подарок в простой пергамент. Прижав его к груди, он быстрым шагом направился к дому Влады.
Заворачивая за угол дома, Глеб вдруг увидел знакомый пуховик и белокурую макушку. Не поверив своим глазам, остановился как вкопанный, едва не упустив девушку.
— Вла… Влада! — крикнул в последний момент, когда ее рука легла на дверную ручку подъезда.
А она как будто ждала его голоса — еще не поняв, откуда доносится крик, развернулась, сбежала по лестнице и закрутила головой.
— Я здесь! — он помахал рукой и кинулся вперед, раскрывая объятия, потому что Влада неслась навстречу, и капюшон за ее спиной надувался, как парус.
— Глеб! — она с разбегу повисла на его шее. — Глеб… Глеб…
— Ну ты чего, все нормально… все нормально! — Глеб зарылся подбородком в ее волосы, чувствуя, как его рот разъезжается в улыбке от уха до уха.
— Глеб, у меня просто крышу снесло! Так было страшно за тебя! И позвонить не могу… и ехать не знаю, куда… и около отделения полиции полчаса ходила, пока на меня из окна смотреть не стали… А Дмитрий Эдуардович говорит, не надо, они сами… А Рысецкий с Бархатовым… Вообще не знала, куда бежать! Случайно оказалась у того дома, куда мы с тобой ездили. А там женщина с собаками. Оказалось, что она его мать…
— Кого? — рассмеялся Глеб.
— Рысецкого! Адвоката! И тот конверт, который ты передавал, это распоряжение от Бархатова. Ну вот о чем он думал?! Подставил тебя! — она схватилась за ворот его куртки и стала дергать, словно не веря, что Глеб сейчас перед ней.
— Все кончилось, Влада, — Глеб прижал ее к себе крепче, но тут же спохватился, — надо поаккуратнее, — он приложил ладонь к нагрудному карману.
— У тебя что-то болит?! Тебя били?! — в ужасе спросила Влада.
— Я бы не дал себя избить, — усмехнулся Глеб и достал сверток. — Это тебе. Извини, хотел, конечно, совсем другое подарить, но, понимаешь, оставил деньги в машине. Ну, короче… — он поморщился.
— Это мне? — вспыхнула Влада и начала сдвигать бумагу. Когда увидела подарок, то не смогла сдержать восторженного вздоха. — Боже, Глеб, он такой хорошенький! Он… он просто потрясающий!
Словно вырвавшись из бумажного плена, показался кактус в миниатюрном пластиковом горшочке. Скорее даже, кактусенок. На его макушке, проколотая тоненькими иголками, сидела соломенная шляпа с красной ленточкой, которая придавала растению хулиганский вид.
Глаза Влады засверкали от навернувшихся слез. Глеб коснулся ее щеки ладонью, и одна слеза, скатившись, исчезла в районе его большого пальца. Девушка потянулась к нему, но Глеб произнес вдруг осипшим голосом:
— Целоваться на морозе — плохая идея…
— Ты все шутишь, — Влада тихонько стукнула его кулачком по плечу. — Рассказывай, давай! Что там было? В офисе? Они ведь не получили того, что хотели?
— Бархатов продал свою долю московской компании…
— Но… зачем?!
— Я думаю, что он уже не видит во всем этом смысла, — вздохнул Глеб.
— Так же нельзя! — возразила Влада. — Он столько сил отдал, чтобы построить свой бизнес… Хотя, — она расстегнула пуховик и сунула цветок поближе к сердцу, — я его понимаю. И Дмитрий Эдуардович сказал, что… Ой, Глеб, пошли ко мне! Стоим тут, как два тополя. Пойдем, — она схватила его за руку и потащила к подъезду.
— У меня бардак, не обращай внимания, — рассмеялась Влада, открывая дверь. Ей и самой теперь казалось,
