Всё было решено.

Жертвы были выбраны.

Эбнер и Дженнифер не сожалели. В их лицах не отражалось ни горя, ни страха. Напротив, пусть в самый последний момент, но они смогли стать полноценной семьей и заслужить прощение дочери, с которой их так жестоко разделила судьба. Они сжимали ладони друг друга и понимали, что, несмотря на все запреты, именно сейчас они будут для неё теми родителями, которых этот светлый, добрый ребенок истинно заслуживает. Если их прелестная дочь, которой они по-настоящему сейчас гордились, сможет счастливо жить благодаря их жертве, значит, оно стоит того. К тому же, они сделают это вместе. Останутся вдвоем. Теперь уже навек.

— Вы уверены? — прошептала всё же Ева, утирая слезы, и смотря на родителей глазами, наполненными горькой печалью.

— Да. — Дженнифер коснулась щеки дочери, помогая ей стереть соленую влагу. — Мы обязаны, нет… мы хотим сделать это ради тебя.

Эбнер сжал ладонь Джен сильнее, всё с той же мягкой улыбкой смотря сначала на неё, а после на Еву. В его глазах и впрямь совсем не было ни грусти, ни тоски. Напротив. У дьявола словно выросли крылья за спиной.

— Мы с твоей матерью, наконец-то, сможем остаться навсегда вместе, несмотря на все правила и запреты, что мешали нам.

— Но… — наследница нервно поджала губы, — …разве душа мамы не отправится подпитывать Слезу Авеля?

Эбнер поднял спокойный взгляд к разросшейся Вуали Бесмары, что продолжала вселять ужас одним своим видом.

— Кто знает. Но есть шанс, что наши души останутся в ней. По крайней мере, мы можем надеяться на это.

С этими словами дьявол помог Еве подняться. Когда она выпрямилась перед ним, такая взрослая, но такая растерянная и печальная, Эбнер нежно погладил дочь по волосам, медленно дотрагиваясь до её рогов.

— Не переживай, пожалуйста. — он продолжал тепло улыбаться. — Возможно, это самое правильное решение, которое мы когда-либо принимали в своей жизни.

Ева спешно закивала, более не находя слов. Она могла лишь снова и снова повторять: «спасибо», но оно уже было сказано. Со стороны подступила Дженнифер, вновь увлекая дочь в теплые материнские объятия. Она коснулась губами лба Евы, впервые позволяя себе быть столь мягкой и нежной.

— Прости меня за всё, что я сделала не так, пока нам удавалось побыть вдвоем. — шепнула сифта, поглаживая наследницу по голове. — Пусть у меня уже не будет возможности быть рядом, но я рада, что нашей жертвой мы спасем и твою приемную маму, которая сможет и дальше заботиться о тебе.

— Почему же всё сложилось именно так? — утыкаясь в материнское плечо, вновь вторила Ева, на что Джен могла лишь продолжать мирно поглаживать её, обнимая и прижимая к себе.

— Дядюшка…

К Эбнеру подступила Октавия, которая от всей этой картины выглядела сейчас столь же расчувствовавшейся. Дьяволица едва сдерживала слезы, пока ком горечи царапал её горло.

— Эй, Октавия, не вздумай плакать. — Эбнер радушно обнял девушку. — Я прожил длинную, достойную жизнь и научил тебя почти всему, что я знаю, хоть ты и была абсолютно несносной ученицей.

Октавия лишь глухо всхлипнула. Подойдя ближе, Райнхард также протянул руку Эбнеру, делая глубокий вздох, полный сожаления.

— Спасибо. — невероятно искренне произнес он, переводя взгляд на Еву.

Эбнер кивнул, горячо пожимая протянутую ему ладонь.

— Я оставляю её тебе. — он произнес это тихо, так что услышать мог только Райнхард и Октавия, находившаяся между ними. — Береги её несмотря ни на что. И не повторяй моих ошибок.

— Обещаю. — по-солдатски строго отвечал Райн.

Октавия робко отступила на встречу Ноэлю, который оказался рядом, чтобы поддержать расстроенную возлюбленную. В этот момент к Эбнеру подступил и Сатана.

— Эрхард, — улыбка дьявола стала шире, радушнее, — давай обусловимся, что хотя бы сейчас ты не будешь с гордым видом пытаться решать всё за других.

Сатана недовольно фыркнул, но через секунду на грубом лице его всё же отразилась печальная улыбка. Он молча пожал руку Эбнеру, а после заключил того в мужские, дружеские объятия.

— Твоё решение — это самое отчаянное и в то же время самое смелое, что я когда-либо видел за свою долгую жизнь. — также негромко произнес Эрхард, стараясь сдерживать проявления эмоций.

— Обещай мне прислушиваться к другим чаще, хотя бы к своим детям.

Сатана сделал шаг назад, разрывая объятия. Самоуверенная ухмылка стала здесь его другу ответом.

— Катарина бы несомненно гордилась ими обоими. — продолжал Эбнер. — Гордись и ты.

— Какая драма. — послышался вдруг скрежет со стороны скованного Этьенна. — Я сейчас расплачусь.

Эрхард был скуп на эмоции при прощании, по крайней мере, старался держать их в себе, но зато с удовольствием тут же огненно отреагировал в сторону пленника:

— Я бы прикончил тебя сам, но тебе придется подождать, пока это сделает твоё детище.

— Мои детища уже успели разочаровать меня и подвести к этому унижению. — взгляд Этьенна скользнул в сторону Рафаэля. — Все они.

В ответ на это его старший сын лишь отвел взгляд в сторону, не желая слышать более этого голоса, за которым он всю жизнь так слепо тянулся, и который в итоге завел его в полную пустоту.

— О, перестань. — зато Вивьен явно было, что сказать. — Пусть остальные члены семьи поняли это только сейчас, но ты всегда был высокомерным мудаком. Так что проблема здесь лишь в тебе.