Мэтт кивнул. То единственное, чего он сейчас на самом деле хотел, лоа ему дать не сможет. Айвори еще несколько секунд ждал, потом вздохнул и убрал руку, отходя в сторону. Лоа затих и сердито смотрел на Мэтта. Никогда во взгляде Даниэля не плескалось столько ненависти хоть к кому-то.

— Почему ты не предлагал сделку Дану? — внезапно спросил Айвори. — Он не хотел впускать, и тебе пришлось ждать.

— Мне нечего было ему предложить. Я не мог вылечить тебя, это не болезнь. Остальные здоровы. Он не нуждался в деньгах. Не хотел славы. Не было ничего, что я мог ему дать.

Мэтт невольно ощутил гордость за брата. Даниэль прекрасно знал о сущности лоа и никогда не стал бы ввязываться в сделки. Если он чего-то хотел, то мог получить собственным упорством.

Мэтт сжал зубы, когда понял, что думал о брате в прошедшем времени.

— Останешься пока здесь? — спросил он у Айвори.

Тот кивнул:

— А ты?..

— Скоро вернусь.

Выйдя из комнаты, Мэтт прижался к ней спиной и прислушался к бормотанию внизу. В общий гул вклинивался тонкий голосок Ли, казалось, в нем звучит страх. Интересно, ей сейчас рассказывали о Майкле? С чего всё началось… и как с ним закончилось.

Повернув голову, Мэтт посмотрел в сторону чердака, откуда раньше слышал отголоски маленького дяди Майкла. Может, именно поэтому он выбрал это место и направился туда. Подальше от лоа, от родственников, от всех.

Чердак встретил тишиной, затхлостью и сиянием единственной лампочки под потолком. Здесь редко кто бывал, помещение давно захламилось. Мэтт прошел дальше, не особенно обращая внимания на старинные сундуки, но остановился у собственной детской кроватки, которую матери, видимо, пришло в голову оставить. Сбитая из досок, простенькая, но надежная. Сначала она служила Даниэлю, потом «по наследству» перешла к Мэтту.

Он провел ладонью по запылившейся доске, удивляясь, почему мебель не накрыли. В одном месте пальцы нащупали выемки — здесь маленький Мэтт пробовал кроватку на зуб.

Он помнил, как Даниэль заставлял лоа поднимать в воздух игрушки, а Мэтт хохотал, наблюдая за летающим слоном. Наверняка и в кроватке так было, хотя в памяти Мэтта, конечно, сохранились моменты попозже.

Он глубоко вдохнул и едва не закашлялся от пыли, как Айвори. Посмотрел в сумрак чердака, и понадобилась вся храбрость, что была, чтобы тихонько позвать:

— Даниэль.

Как признание, что в комнате ниже пытается освободиться от пут только тело, но дух брата давно не там.

— Дан! Пожалуйста.

Мэтт звал его призрак. То, что оказалось вытеснено из тела и, как он надеялся, осталось где-то здесь, в доме, среди детских кроваток и воспоминаний о жизни. То, что он может позвать, увидеть еще раз. Пусть даже единственный и последний.

Признание самому себе, что он зовет призрака, потому что среди живых брата больше нет.

— Дан?

— Его здесь нет.

Мэтт моргнул, и за это мгновение перед ним появились другие призраки. Под тусклой лампочкой стояли, держась за руки, те же самые подростки-близнецы, мерцая полупрозрачными телами. Они говорили одновременно, их общий голос казался объемным.

— Нет? — беспомощно спросил Мэтт.

Они ошиблись, и Даниэль не просто исчез из тела, но из мира. Оказался уничтожен, как Анаис, растерзан без надежды остаться призраком, остаться… хоть как-то.

Дыхание перехватило, боль ощущалась физической. Интересно, вот так чувствовал себя Даниэль, зная, что даже дух Анаис мертв?

— Его здесь нет.

— А где. Он.

Близнецы переглянулись, потом снова посмотрели на Мэтта. Наверное, и при жизни-то у них были не особенно выразительные лица, а уж после смерти тем более не заморачивались мимикой.

Они говорили то одновременно, то по очереди, Мэтт не мог определить, кому принадлежит голос, который сливался в единый рассказ.

— Его здесь нет.

— Твой брат не в доме.

— Он спрятался.

— Дэвид подсказал ему спрятаться, и он услышал.

— Ты тоже его не найдешь.

— Никто не найдет.

— Подождите, — не понял Мэтт. — Куда спрятался?

— Внутрь себя.

— Он спрятался так глубоко внутрь себя, чтобы лоа не смог его отыскать.

— Лоа силен.

— Но не всесилен.

Мэтт тряхнул головой, пытаясь сообразить. Голоса будто звенели вокруг, но он понадеялся, что услышал главное:

— Хотите сказать, Дан еще там? Глубоко внутри?

Близнецы синхронно кивнули. А после этого растворились, как будто сказали всё, что хотели. Мэтт больше не стал никого звать, он буквально кубарем слетел по шаткой лестнице.

Даниэль вовсе не мертв! Его умный старший брат нашел лазейку и попросту спрятался от лоа. Ему понадобится помощь семьи, но он не исчез!

Мэтт не мог сдержать радостно рвущийся из груди смех, хотя наверняка походил на психа, когда понесся к остальным.

24. Шаг за шагом, бог смеется

Даниэль щурился от солнца.

Возможно, стоило прикрыть окна, иначе квартира-студия казалась уж слишком яркой, еще и от бежевых стен свет отражался. С другой стороны, солнце шло Анаис, и можно было любоваться ею.

Подперев голову рукой, Даниэль сидел за столом и пил кофе. Анаис надела легкое шелковое платье на лямках, которое не скрывало изгибов фигуры. Подстриженные каштановые волосы непослушно вились и доставали почти до плеч. Анаис передвигалась босиком, чуть привставая на цыпочки, как будто была слишком легкой для этого мира.

— Не могу найти книгу, — заявила она.

— Выпей кофе, — улыбнулся Даниэль. — Потом поищем.

— Ты не понимаешь! Это «Франкенштейн».

— И правда. Не понимаю.

Наконец-то остановившись, Анаис глянула на него, потом вздохнула и подошла к столу. Уселась напротив и подвинула свою чашку.

— Это коллекционное издание, — сказала она. — Которое ты подарил. Я вчера брала с собой в кафе показать подруге… в общем, теперь боюсь, что оставила там. Ну, что ты улыбаешься?

— Даже если потеряла, это всего лишь книга.

— Это твой подарок!

Анаис ценила вещи, но не раз говорила, что ей важнее память, а не факт обладания. Мимика у нее всегда была очень яркой, вот и теперь Анаис вскинула брови:

— И твою новую книгу жду! Когда можно будет почитать?

Даниэль хотел ответить, но замер. Он вроде как не любил рассказывать о том, что писал прямо сейчас, но в то же время ему было необходимо делиться, пусть даже без конкретных подробностей. Анаис понимала, поэтому не выспрашивала больше того, что он рассказывал, но всегда оставалась в курсе, что пишет Даниэль.

Он сам сейчас почему-то не знал. Вообще ничего не мог сказать о новой книге. О чем она? Он пишет? Даниэль нахмурился, ощущение легкой неправильности застучало головной болью в висках.

Анаис подскочила, как будто уже забыла о книге или хотела сменить