вряд ли хотел знать такую правду.

Скрестив руки на груди, Мэтт откинулся на спинку дивана, всем видом выражая возражение. В целом, Даниэль был с ним согласен, тайны еще никому не приносили пользы. Пусть о некоторых вещах и сложно говорить.

— Ты ведь тоже только недавно рассказал, что видел мой призрак, когда я умер.

— Это другое! — возразил Мэтт. Потом вздохнул, возможно, понимая, что брат прав, но не желая соглашаться с ситуацией.

Даниэль не думал, что в сожалениях есть толк. Исходить стоило из того, что они знали, здесь и сейчас. Да, могли выяснить раньше. Но много чего могло бы быть, как хорошего, так и плохого. Нет смысла забивать себе голову.

— Почему не изгнали его? — негромко спросил Мэтт.

— Лоа из тела Майкла? Они попытались, все вместе. Не хватило сил. Этот лоа очень мощный. Наш круг завтра будет больше.

— И что, единственным способом было убить?

Даниэль замялся, не зная, стоит ли продолжать… но тут же вспомнил, что умалчивание о чем-то тоже пользы не приносит. Да и Мэтт прекрасно знал все ответы, ему просто надо еще раз услышать их.

— Потому что это был уже не Майкл, — сказал Даниэль. — Когда лоа завладел его телом, дух Майкла исчез.

Он зябко повел плечами, вспоминая Анаис. Когда лоа вцепился в нее, он тоже мог бы занять тело. Она оказалась слабее, и ее душу попросту растерзали. Майкл был Эшем, сильнее.

— В теле может быть только кто-то один, — сказал Даниэль тихо. — Когда им завладел лоа, Майкл исчез. Стал призраком, духом без тела.

— Он мог вернуться!

— Не мог. Я был мертв полторы минуты, и до сих пор чувствую себя странно. А Майкл был бы мертв гораздо дольше.

Мэтт притих, не шевелился и не смотрел на Даниэля, только хмурился.

— Майкл умер в тот момент, когда его телом завладел лоа.

Именно поэтому Даниэль не впустит лоа. Возможно, тот и прав, Даниэль никогда не был бы одинок. Но и собой он бы точно не был. Блуждающим духом, призраком, являющимся, чтобы пугать брата.

Стоило пойти в свою комнату, хорошенько выспаться перед завтрашним ритуалом, чтобы быть готовым, если что-то пойдет не так, а Даниэль почти не сомневался, что так и будет. Вместо этого он кутался в плед.

— Тебе холодно? — спросил Мэтт, кажется, чтобы что-то спросить. Сам он сидел в обычной черной футболке.

— Устал. Идешь наверх?

— Пока нет.

Тогда Даниэль плюнул на всё и устроился рядом с братом, кутаясь в мягкий плед. Зябкость ощущалась странно, он будто напоминала о другом холоде, могильном, и Даниэль не сомневался, что сны его будут далекими от спокойных.

— Посиди тут, пока я не усну, — пробормотал Даниэль.

— Кошмары?

— Зато они доказывают, что я еще жив. Знаешь, что такое смерть? Тьма без снов.

Мэтт молчал. Даниэль почти задремал, когда Мэтт все-таки решился:

— Что ты видел, когда умер?

Даниэль знал, что однажды Мэтт спросит. И знал, что ответит правду, хотя всегда отшучивался, когда кто-то пытался выяснить. Но эти люди не были семьей или друзьями.

— Этот дом.

— Что? — в голосе Мэтта звучало удивление.

— Я стоял у ворот и смотрел на особняк, который выглядел, как наш. Цвели магнолии, я ощущал их аромат и удивился, потому что была не весна. А потом посмотрел на себя и заметил кровь. Вспомнил, что умер.

Мэтт неуютно поежился, но не перебивал. Мерное тиканье часов будто вплеталось в рассказ Даниэля:

— На крыльце стояли люди. Большинство из них я не знал, но заметил бабушку. Может, и дядю Майкла, не уверен. Кажется, тех близнецов, которых мы видели призраками. Они все ждали, когда я к ним присоединюсь, а дверь дома стояла приоткрытой, из нее и из окон шел свет. Они звали меня домой. Я зашагал по дорожке.

— Очевидно, не дошел, — натянуто усмехнулся Мэтт.

— Я услышал, как ты зовешь меня обратно.

Мэтт помолчал, потом прочистил горло:

— Ты говорил об этом… но я думал, ты имел в виду фигурально.

— Нет, в прямом смысле. Ты позвал меня, и я ощущал остальную семью. Живую. Они не хотели отпускать, а ты звал. Тогда я пошел на твой голос.

Не сразу Даниэль вспомнил это видение. Только позже, в больнице, когда в ночи Даниэль слышал собственное дыхание и ощущал биение сердца, по клочкам начали возвращаться картинки, пока не сложились в цельную.

— Я рад, — сказал Мэтт. — Что ты передумал идти в тот дом.

— Не то чтобы у меня был выбор, — хмыкнул Даниэль. — Туда отправила смерть. Но я рад, что нашел дорогу обратно.

***

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль проснулся от шепота лоа. Потянулся, сел на диване. Помассировал затекшую шею. Тело болело из-за неудобной позы, голова гудела. Гостиную наполнял мутный свет зарождавшегося утра, но дом еще дышал тишиной. Мэтт, похоже, ушел наверх, решил не будить. Что ж, времени полно, Даниэлю тоже стоит подняться в свою комнату и немного поспать.

Оставив плед на диване, Даниэль одной рукой цеплялся за балясину лестницы, а другой отчаянно прикрывал зевки.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

— Лучше б поспать дал, — проворчал Даниэль вполголоса. — На что ты надеешься?

На это.

Даниэль ступил на верхнюю площадку лестницы, когда его настиг невидимый удар. Выбил дыхание, так что в глазах потемнело.

Ты ослабел достаточно.

Следующий удар сбил с ног, Даниэль упал на спину, судорожно пытаясь протолкнуть воздух в легкие. Он мог бы закричать, но рот будто залепило что-то невидимое, зажало, не давая выдавить ни слова. Слышался только скребущий звук, когда пальцы Даниэля судорожно сжимались, проходясь по доскам пола.

Похоже, лоа решил сделать то же, что с Анаис. Если человек не отдает свое тело, его можно взять силой. Даниэль попытался собрать волю, которой всегда приказывал лоа, но сейчас силы словно увязали в чем-то.

Саднили руки, так глубоко рассеченные именно лоа… он не хотел убивать Даниэля, никогда не хотел. Жаждал, чтобы он ослабел. От потери крови, кошмаров… от проклятия, которое незримо подтачивало так долго.

Даниэль ощущал, как крошится что-то внутри, его сущность, душа, разваливается, рассеивается, чтобы впитаться в доски пола и стены, чтобы освободить место для чего-то другого, для лоа.

Он ощутил призрачное прикосновение, как будто кто-то сжал его голову в ладонях, и перед Даниэлем появилось полупрозрачное лицо незнакомца, которое он когда-то видел на портретах. Дэвид Эш.

— Прячься! Мы не можем тебе помочь. Прячься!

На долю секунды Даниэль подумал, что если видит призрака, значит, дело плохо. Он попытался уцепиться за самого себя,