известно, как беседка. Конечно, технически это было не то, чем оно было, но, учитывая, что оно было сделано из четырех колонн, поддерживающих стропила, увитые виноградными лозами и разноцветными цветами, которые давали тень любому, кто находился под ними, для меня это была беседка.

— Почему ты ее ищешь? — спросила она, хотя и без всякого подозрения. По крайней мере, в моей семье была одна женщина, которая сразу не сделала поспешных выводов. С другой стороны, не то чтобы Нелли не сделала поспешных выводов, но дело было не в этом.

— Я хотел застать ее до того, как она уйдет. Я, э-э… У меня было еще несколько идей о том, что она могла бы сделать со своим домом, что улучшило бы… привлекательность бордюра. — Черт, мне действительно нужно было научиться придумывать что-то на ходу.

К счастью, она не стала задавать вопросов и одарила меня любящей улыбкой в ответ.

Я выскочил через боковую дверь, надеясь, что она не успела покинуть это место до того, как я туда доберусь. И как только я разглядел ее желтое платье сквозь листву, обвившуюся вокруг деревянных колонн, я почувствовал, что снова могу дышать, осознав, что почти не дышал с тех пор, как она ушла с Нелли. И это было больше часа назад.

— Слава Богу, ты все еще здесь. Я нигде не мог тебя найти. — Я сел рядом с ней на скамью из кованого железа. — Я уже начал беспокоиться, что ты, возможно, уже ушла.

Она повернулась ко мне лицом, и я не мог быть счастливее, увидев, что ее глаза были цвета лаймов, и, насколько я мог судить, на ее макияже не было никаких следов слез. Боже милостивый, она была сногсшибательна.

— Нет, я не уходила. Я не собираюсь убегать, поджав хвост. Я не покупала это платье и не тратила часы этим утром на подготовку только для того, чтобы получить от него пятнадцать минут удовольствия. Я сказал себе, что останусь по крайней мере на два часа.

Возможно, ее улыбка и была сдержанной, но все равно она была прекрасна.

— Ну, как бы то ни было, у меня перехватило дыхание, когда ты впервые появилась здесь. Черт возьми, ты все еще забираешь его у меня. — Я сделал вид, что моя грудь вздымается, как будто я борюсь за воздух. — Ты, безусловно, самая великолепная женщина здесь.

Бросив взгляд на лужайку, она спросила:

— Я так понимаю, ты говорил с Линдси? — Ее голос был таким тихим, что его почти унес легкий ветерок, пронесшийся по беседке. И все же был достаточно громким, чтобы расслышать тревогу в ее голосе.

— Да, мы хорошо поговорили.

— Держу пари, твои родители от этого в восторге.

Я пожал плечами, хотя она и не смотрела в мою сторону.

— Может быть, но я уверен, что как только они узнают, о чем мы говорили, они перестанут. — Это привлекло ее внимание, ее широко раскрытые глаза посмотрели на меня, и мне пришлось бороться с улыбкой, которая так и норовила заиграть на моих губах. — Она выходит замуж, а это значит, что для нас обоих все кончено. Неважно, как сильно мои родители или Нелли хотят, чтобы мы все уладили, этого никогда не произойдет.

Покой и облегчение окутали ее и оставили надежду, сияющую в ее глазах.

Я взял ее за руку и повернул плечи, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Послушай, Брук…

— Я бы с удовольствием посмотрела, как вы, ребята, планируете выпутываться из этого. — Нелли прервала меня, выйдя из-за кустов со скрещенными на груди руками и поймав нас с поличным. Должно быть, я был слишком сосредоточен на Брук, чтобы заметить какое-либо движение или услышать ее шаги, когда она приблизилась.

Мы оба просто сидели неподвижно, уставившись на нее, не в силах ни заговорить… ни пошевелиться.

— Так это все? Никто не потрудится сказать мне, что я придаю этому больше значения, чем есть на самом деле? — Она указала на Брук и спросила:

— Ты не собираешься посмотреть мне в глаза и поклясться, что между вами ничего нет? Самое меньшее, что вы, ребята, могли бы сделать, это придумать что-нибудь. Я думаю, что на данный момент я заслуживаю небольшого развлечения. Не может ли кто-нибудь из вас хотя бы попытаться объяснить, почему вы держитесь за руки?

Брук высвободила свою руку из-под моей и переплела пальцы у себя на коленях. Я никогда в жизни не испытывал такого болезненного неприятия. Все, что произошло за последний час или около того, было похоже на один гигантский удар молотом. Один крупный угловой за пределами левого поля. И я начал сомневаться в своей способности справиться со всем этим.

— Так ты действительно была той, кто пригласил Линдси? — спросил я, в упор глядя на Нелли.

— Нет. Я не такая, как ты, Корбин. Или Брук. Я не лгунья. Мама с папой пригласили ее, как они делают каждый год. Поверь мне, когда я говорю, что если бы я знала, что она придет, был бы фейерверк.

— Почему? — Брук подняла голову, в ее глазах блестели слезы, хотя ни одна из них не сделала решительного шага. — То, что ты не попросила ее прийти или не знала заранее, что она будет здесь, не меняет того факта, что ты только что признала, что если бы это было так, ты бы изо всех сил старалась навредить нам. Почему, Нелли? Почему ты хочешь причинить нам вред?

— Потому что ты только и делала, что лгала мне в лицо. Как ты можешь наносить мне удар в спину, а потом ожидать, что я никак не отреагирую? Не обращайся со мной так, будто я та, кто предал тебя. Вспомни, кто предал первым. И ты не имеешь права сердиться на меня за то, чего я только хотела, но так и не сделала, защищая себя за то, что действительно сделала.

— Пожалуйста, можем мы поговорить об этом? — взмолилась она.

— Нет. У тебя был шанс, но вместо этого ты предпочла солгать. Время говорить об этом прошло. — Нелли покачала головой и отступила на шаг. — Знаешь, пока я не подошла сюда и не застукала вас двоих, у меня не было доказательств того, что между вами что-то происходит. Я подозревала это. Я предположила это. Но до этого самого момента я не была полностью уверена. Я хотела верить тебе, Брук.

Я поднялся и встал между своей сестрой и Брук.

— Нелл, этого достаточно.

— Щедро, Корбин. — Ее смех был на грани методичности, и это соответствовало ее кривой