Кавказ и к Волге — прокачан был еще очень важный поток офицеров и солдат, не желавших стоять насмерть, и отступавших без разрешения, тех самых, кому, по словам бессмертного сталинского приказа № 227, Родина не может простить своего позора. Этот поток не достиг, однако, Гулага: ускоренно обработанный трибуналами дивизий, он весь гнался в штрафные роты и бесследно рассосался в красном песке передовой. Это был цемент фундамента Сталинградской победы. Но в общероссийскую историю не попал, а остался в частной истории канализации”. Как могли вы, Солженицын, дойти до такого кощунства, чтобы оклеветать тех, которые стояли насмерть и победили смерть?! Сколько надо иметь ядовитой желчи в сердце и на устах, чтобы приписать победу штрафным ротам, которых до и во время Сталинградского сражения не было и в природе. Вы злобно клевещете на Советскую Армию и народ перед историей и перед всем человечеством. <…> Сознаюсь, что болезненно переживаю оскорбление, нанесенное вами нам, сталинградцам. Говорю вам, потому что пережил двести огненных дней и ночей, все время находился на правом берегу Волги и в Сталинграде. <…> По-вашему, Солженицын, выходит, что гвардейские дивизии Родимцева, Гурьева, Жолудева и других, состоявшие более чем на 50 процентов из коммунистов и комсомольцев, были “сцементированы” штрафными ротами?! Неужели сержант Яков Павлов и возглавляемая им группа бойцов разных национальностей, 58 дней и ночей защищавшие дом, который так и не взяли гитлеровцы, а положили вокруг этого дома своих трупов больше, чем при взятии французской столицы Парижа, неужели эти добрые защитники Сталинграда были “сцементированы” штрафными ротами? Мог бы привести сотни, тысячи примеров героизма и преданности всех сталинградцев своему народу и ленинской партии. Над этими героями вы, Солженицын, посмели издеваться, изливая на них потоки лжи и грязи. Я снова повторяю: в период Сталинградской эпопеи в Советской Армии не было штрафных рот или других штрафных подразделений. Среди бойцов-сталинградцев не было ни одного бойца штрафника. От имени живых и погибших в бою сталинградцев, от имени их отцов и матерей, жен и детей я обвиняю вас, А. Солженицын, как бесчестного лжеца и клеветника на героев-сталинградцев, на нашу армию и наш народ. Я уверен, что это обвинение будет поддержано всеми сталинградцами. Они все как один назовут вас лжецом и предателем. Если хотите в этом убедиться, то поезжайте в Сталинград, поднимитесь на Мамаев курган и посмотрите на непрерывный поток людей, паломников из многих стран, людей многих национальностей, идущих по лестницам, чтобы почтить память героев. И упаси вас Бог объявить, что вы — А. Солженицын!»

В действительности костяк армий Сталинградского фронта составляли не штрафники, а десантники. Это был настоящий «спецназ Сталинграда». Ещё в 1941 году были сформированы десять воздушно-десантных корпусов (ВДК), каждый численностью до 10 тыс. человек. Они были самостоятельным родом войск, подчинялись непосредственно Верховному Главнокомандующему и предназначались для высадки с воздуха и ведения самостоятельных боевых действий в тылу противника. Десантные войска комплектовались из наиболее подготовленных и закаленных красноармейцев на добровольной основе. Однако в связи с резким ухудшением обстановки на южном участке фронта ВДК были переформированы в стрелковые дивизии (постановление ГКО от 29 июля 1942 года). Они сразу получили гвардейские звания и номера с 32-го по 41-й. Восемь из них были направлены под Сталинград, в том числе и упоминавшиеся выше дивизии Родимцева, Батюка, Гурьева и Жолудева.

Личный состав этих дивизий долгое время продолжал носить форму ВДВ. У многих командиров были куртки с меховыми воротниками вместо шинелей и унты вместо валенок. Все гвардейцы, включая офицеров, продолжали носить финки, предназначенные для использования в качестве «стропорезов».

Именно десантники цементировали ряды защитников Сталинграда, и среди них был мой дед — Ведяев Андрей Дмитриевич. Дед «несмотря на его взрывной характер и вольности… не был замечен ни в каких нарушениях дисциплины, — пишет о нем мой отец. — Видимо, он умел владеть собой, был смел и находчив, хорошо знал и любил службу, находил в ней удовлетворение. Решили, что в тыл противника Ведяева Андрея Дмитриевича в интересах дела нужно направить командиром роты, и назначили его на эту должность».

В молодости дед Андрей был среднего роста, имел черные волнистые волосы, брови чёрные, глаза голубые, подбородок волевой, взгляд внимательный. Ходил всегда с поднятой головой и имел привычку улыбаться. Он с детства отличался твёрдым характером, упорством. У него было неполное среднее образование (семилетка), что в то время на селе встречалось не так часто. Поэтому Андрей знал себе цену, но никогда не проявлял хвастовства. Однако он не переносил даже намеков на оскорбление или унижение. Вместе с братьями главенствовал в драках, и большинство парней села подчинялись им.

В декабре 1939 года, когда началась война с Финляндией, дед Андрей был мобилизован и в марте 1940 года назначен командиром отделения 17-го Елецкого полка 9-й армии (командующий Василий Иванович Чуйков), которая сражалась в Северной Карелии. В июле он становится старшиной роты и возвращается домой в августе 1940 года в военной форме. Когда началась Великая Отечественная война и объявили мобилизацию, дед Андрей был в командировке. В его трудовой книжке стоит отметка: «26 октября 1941 года. Уволен в связи с уходом в РККА». Это последняя запись. Ему было 29 лет.

С октября 1941 года по август 1942 года Ведяев Андрей Дмитриевич проходил службу в составе 21-й воздушно-десантной бригады 9-го воздушно-десантного корпуса. В основном 9-й ВДК был сформирован в Саратовской области (командир генерал-майор И.С. Безуглов). Там же личный состав прошел интенсивную специальную подготовку (стрельба из различных видов оружия, прыжки с парашютом, ходьба на лыжах, марш-броски на 50 км, ведение ближнего боя, маскировка), которая была продолжена в начале декабря 1941 года в городе Киржач Ивановской (ныне Владимирской) области. С приходом нового командира корпуса полковника Михаила Ивановича Денисенко интенсивность десантной подготовки еще больше возросла. За это время дед Андрей окончил офицерские курсы при 9-м ВДК и в январе 1942 года был назначен командиром парашютного взвода. В июле он был назначен командиром 2-й стрелково-парашютной роты 4-го парашютно-десантного батальона 21-й ВДБ. Десантники сбрасывались с самолетов для локализации и захвата немецкого десанта в районе Вологды, а также в других районах.

После выхода упоминавшегося выше постановления ГКО, с 1 по 5 августа 1942 года 9-й ВДК был переформирован в 36-ю гвардейскую стрелковую дивизию (сд). На базе 21-й бригады был создан 106-й гвардейский стрелковый полк, в 3-м батальоне которого сражался мой дед. Дивизия занимала самые ответственные участки обороны в составе 64-й и 57-й армий Юго-Восточного фронта, прикрывавших Сталинград с юга.

13 сентября немцы начали