Шрифт:
Закладка:
Раздались удивленные возгласы, все были возмущены ее предательством. Катьяни кипела от гнева. Они решили обвинить ее еще и в пожаре. Тем временем настоящий преступник разгуливал на свободе, не заботясь о жизнях, которые он отнял, и разрушениях, которые причинил.
Стражники разошлись по казармам, которые тянулись вдоль правой стороны двора. В основном они спали в общей казарме, но у капитана стражи была отдельная комната. Катьяни следовала за ним, держась на некотором расстоянии и стараясь избегать пятен света, отбрасываемых фонарями. Она запомнила, в какую дверь зашел Фалгун, и подождала, пока во дворе снова воцарится тишина. Затем она подкралась к этой двери и толкнула. Та не сдвинулась с места; должно быть, он запер ее изнутри.
Но вдруг засов скрипнул, и Катьяни поспешно отступила. Фалгун вышел из комнаты в одном исподнем и направился через двор к уборной. Айан говорил ей, что мужская уборная – самое мерзкое место во всей крепости. Во дворце удобства были куда лучше.
Вскоре он вернулся, подтягивая штаны и бессвязно напевая. В тот миг, когда он толкнул дверь в свою комнату, Катьяни подбежала к нему сзади и ударила ногой, отчего Фалгун упал и растянулся на полу своей комнаты. Девушка нырнула внутрь и закрыла за собой дверь на засов.
Он попытался вскочить на ноги, но она прыгнула ему на спину, и, схватив за волосы, приподняла его голову, приставив к горлу кинжал. Свет от одинокой потрескивающей свечи заставлял тени плясать на стенах комнаты.
– Не двигайся, – прошипела она. – Не пытайся звать на помощь. Ты умрешь прежде, чем издашь хоть один звук.
Она прижала лезвие к его коже, и на его шее выступила пара капель крови.
Он ахнул и замер, опираясь руками об пол.
– Я буду задавать тебе вопросы, – прошептала она ему на ухо. – Ты будешь отвечать правду. Если я буду удовлетворена, то, возможно, оставлю тебя в живых. За каждое лживое слово я буду тебя резать. Понял?
Он издал тихий, сдавленный звук, который она приняла за согласие.
От него пахло потом и страхом. Хорошо. Пусть он ее боится.
– Сколько стражников у ворот погибло в ту ночь, когда были убиты король и королева? – спросила она.
– Там было… восемь… на дежурстве, – выдохнул он.
Она вонзила лезвие чуть глубже в его кожу. Кровь потекла сильнее, и он издал сдавленный крик.
– Ненавижу повторяться. Спрашиваю еще раз, сколько погибло?
– Ни одного, – простонал он.
Наконец-то правда. Яту проникли в крепость через потайной ход. Они и близко не подходили к стенам.
– Кто приказал тебе солгать на суде? – спросила она.
– Они… убьют меня.
– Так выбирай между верной смертью сейчас и возможной смертью в будущем.
Она крепче ухватила его за волосы и дернула его голову назад.
– Что выбираешь?
Барабаня ногами по полу, он изо всех сил пытался вырваться, и из-за его резких движений она чуть не пырнула его ножом. Он что, пытался вынудить ее его зарезать?
– Ты не понимаешь, – выдохнул он, пытаясь отдернуть голову. – Я не могу сказать.
– Я понимаю, что ты солгал под присягой, – сказала она сквозь стиснутые зубы, с трудом удерживая его. – Я понимаю, что из-за тебя погибли король и королева. Я понимаю, что ты предатель. Ты заслуживаешь смерти. Ты разве не хочешь утащить их всех за собой в могилу?
– Я не знал! Он сказал мне, что это ловушка, что это ты предательница!
– Кто тебе сказал?
Она призвала на помощь всю свою духовную силу.
– Скажи мне его имя.
– Таной, – сказал он, и его тело обмякло.
Она отпустила его волосы, и Фалгун упал лицом вперед. Она недоверчиво уставилась на бездыханное тело. Нет. Только не Таной.
Всю свою жизнь она смотрела на Таноя снизу вверх. Он обучал ее, наставлял ее, побеждал ее и бывал побежден ею. Он был одним из немногих людей, которые действительно видели ее насквозь – ее недостатки, ее слабости, ее навыки, ее сильные стороны. Одним из тех, кто на том проклятом суде должен был сказать, что она невиновна.
Но, оказывается, она совершенно его не знала.
Она подтолкнула Фалгуна.
– Вставай. У меня есть еще вопросы.
Он не сдвинулся с места, так что она сама перевернула его лицом к себе.
У мужчины изо рта шла пена, а его глаза закатились назад. Язык Фалгуна был фиолетовым, а кожа посинела.
Катьяни в страхе отпрянула назад. Неужели он отравил сам себя? Он не был похож на человека, готового умереть за свои убеждения. Но он лишь назвал одно имя, и с ним тут же случился припадок. Неужели, когда он говорил, что не может этого сказать и что его убьют, то имел в виду именно это? Какая темная магия может погубить человека лишь за то, что он сказал правду?
Такая же, как та, от действия которой у человека плавится лицо, если снять с него маску.
Правда обрушилась на нее, словно ведро ледяной воды. Тот, кто стоял за покушениями на короля и королеву, и тот, кто был ответственен за случившееся с Фалгуном, это один и тот же человек. Не мальчик, с которым она выросла, но мужчина, с которым она какое-то время была связана. Ей нужно было с этим смириться. Но где и как он научился всем своим приемам?
Тело Фалгуна сотрясла последняя судорога, и он затих. Катьяни проверила пульс, но его не было. Фалгун был ее единственной зацепкой, а теперь он мертв.
Но он умер не напрасно. Он назвал ей имя своего куратора. И ночь еще не закончилась.
Она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с несколькими стражниками. С триумфальным ликованием они подняли свои мечи.
– Она здесь! – крикнул тот, что был впереди, указывая на нее своим мечом.
– Добрый вечер, – сказала она, мило улыбаясь. – Разве у вас у всех нет матерей, к которым стоило бы вернуться домой?
Она вынула стрелу из своего колчана и натянула тетиву лука.
– Его Величество сказал, что мы должны взять ее живой, – сказал другой стражник. Кто-то крикнул, вызывая подкрепление.
Ее удача была на исходе.
– Я собираюсь призвать божественный огонь, – сказала она стражникам. – Ачарья сказал мне никогда не использовать его против кого-то более слабого, чем я сама. Так что я призываю вас сейчас же отступить.
Она вышла из комнаты, и мужчины отступили, с тревогой на лицах рассыпавшись вокруг нее веером.
– Мы тебя окружили, – сказал один солдат дрожащим голосом. – Бросай свое оружие и сдавайся.
– В твоих мечтах, мальчишка.
Она натянула тетиву лука. Мантра огня прожгла ее
