Львов окончательного ответа не давал, юлил, говорил, что ему нужно подумать, что вопрос слишком серьёзный, чтобы сразу так решать, ни на что не оглядываясь. На что я посоветовала ему думать побыстрее и посодействовать освобождению Николая сегодня, а то ведь я тоже могу подумать над другими предложениями. Конечно, с моей стороны это было немного нагло: шантажировать владельца артефакта тем, что я его собственность передам в чужие руки. Но, насколько я поняла, конкретно с этим артефактом всё было не столь просто и утерявший его терял право считаться владельцем, особенно если утеря случилась давно. И, естественно, я понимала, что сам Михаил Александрович вряд ли урегулирует этот вопрос, слишком многие силы были уже задействованы.

Сейчас он всячески пытался меня уговорить не торопиться и не рубить с плеча, а дождаться его решения. Конец нашему торгу положил приход Ани. Охрана её не хотела пропускать, но после знака Михаила расступилась, не сводя, впрочем, с девушки пристального взгляда. Ещё бы: за прокол с Соколовым, которому летать не перелетать в заключении, с них наверняка строго спросили, и головы вполне могли полететь не только фигурально.

— А это как раз Анна Филипповна, — медовым голосом пропела я. — Замечательная девушка, которая будет представлять наш клан.

— Да? — недоверчиво уточнил Львов.

— Я же говорила: умница, красавица и будущий целитель. Не буду же я подсовывать вам, своему другу, абы что. Вы присмотритесь внимательнее, Ваше Императорское Высочество, а то ведь недруги будут не столь добры: подсунут дефектную девицу, вторую Соболеву, прости господи, если не поторопитесь.

Наверное, Львов вспомнил Софью Данииловну, потому что внезапно его передёрнуло и он еле слышно выдохнул: «Не дай боги!» Действительно, только от одной занудной барышни с таким трудом отделался, а тут намекают, что могут оставить без выбора и устроят помолвку со второй.

— Сами посудите, Ваше Императорское Высочество: для вас это идеальный выбор. Даже без учёта личных данных, через неё никакому клану не удастся пропихивать свои интересы.

— Кроме вашего, — с явной усмешкой уточнил Львов.

Но смотрел он уже не на меня, на Аню. Пристально так смотрел. Сразу видно: заинтересовался. Та аж засмущалась от столь явного внимания и сдвинулась за отца, прикрывшись им, как щитом. Зря это она: товар надо показывать лицом. А может, и не зря: Львов так вытянул шею в попытках её разглядеть получше, что я засомневалась, не было ли у него в предках Жирафовых…

— Кроме моего, — согласилась я. — Но мы столь мелкие и незначительные, что с нами можно не считаться, не так ли? Разумеется, после того как мы отдадим оговорённый предмет.

Львов опять перевёл внимание на меня и неожиданно поинтересовался:

— А если девушка не захочет становиться моей избранницей? Вы же понимаете, Елизавета Дмитриевна, такое тоже может случиться.

— Неволить не буду, если Анна Филипповна найдёт кого-нибудь лучше вас, отдам артефакт безо всяких условий. Разумеется, если обвинения с поручика Хомякова будут сняты, — решила я.

В самом деле, может, пообщается Аня с этим типом и он перестанет быть в её глазах этаким романтическим героем? И что тогда? Принуждать её всё равно выйти, лишь бы мы со Львовым не нарушили договорённости?

— Я подумаю, — небрежно бросил цесаревич и развеял полог, давая понять, что разговор пока продолжать не готов.

А потом мягкой расслабленной походкой направился к Тимофеевым делать вид, что он охотник, а не добыча. Впрочем, меня такое развитие событий устраивало. Аня мило краснела от комплиментов, делаясь необычайно хорошенькой, а Львов явно склонялся к тому, что ради фамильного артефакта можно немного пострадать, женившись по моей указке.

Когда Львов вызвался проводить Аню на занятия и они покинули лабораторию в сопровождении охранников, я вынуждена была признать:

— Похоже, Филипп Георгиевич, Анна Филипповна становится фаворитом в забеге за хвост цесаревича.

Он явственно поморщился и ответил:

— Ну и жаргон у вас, Елизавета Дмитриевна. Анна ни за кем бегать не будет.

— Я про клановый забег, — пояснила я. — Наверняка же сейчас все стропалят своих протеже. Но мы в приоритете: у нас есть нечто, от владения чем Львовы не откажутся.

А я не откажусь наконец от него отделаться и полностью порвать связь с Тёмным богом. Что-то мне подсказывает, что она не столь безвредна, как кажется. Наверняка есть способы противостоять, которыми правящее семейство делиться с соперниками не будет.

— Займёмся делом? — предложила я. — До того, как нам помешали, вы собирались использовать артефакт для тестирования и обещали пояснять, что он делает.

— Поручика-то удастся вытащить? — неожиданно спросил Тимофеев.

— Конечно, — ответила я.

— Мне бы вашу уверенность, Елизавета Дмитриевна.

— Самой мало, Филипп Георгиевич, — отшутилась я. — Но знаете, Львов, конечно, пока согласия не дал, но только вслух. Цена вопроса там такая, что попроси я все акции железных дорог — и то пошли бы навстречу.

— Все не получилось бы, — ответил Тимофеев. — У Львовых не такой большой процент. Даже интересно, что у вас такого есть для торговли, что позволяет так уверенно говорить.

Разумеется, я ему не ответила, и мы занялись наконец тем, чем собирались до прихода Свиньиной-Морской. Конечно, с курсами она совершенно права и мне нежелательно их пропускать, но что-то мне подсказывало, что и в следующий раз не удастся там побывать. Но к тем, кто платит, относятся куда снисходительнее, чем к тем, кому платят, поэтому своими рабочими обязанностями манкировать я никак не могла, пусть внутри постоянно занозой сидело беспокойство о Николае.