Время шло, обыск — тоже. Охранник не сводил с нас взгляда, как будто мы только и ждали момента, чтобы на него напасть. Положим, нападём мы, и что? Подадимся в бега вместе с артефактом? Так нас и за границей достанут, я уверена, если уж информация о том, что артефакт у нас, попала к Львовым. Да и Владимир Викентьевич не сказать чтобы был молод. Не в его возрасте от властей скрываться. Ему бы жить на одном месте и заниматься любимым делом. Кстати…

— У нас пациент на первом этаже, — напомнила я. — К нему тоже наведаются.

— Он прекрасно постоит за себя сам, — ответил Владимир Викентьевич.

На удивление он не выглядел испуганным. Скорее, растерянным.

— Вот именно. — Я выразительно посмотрела на целителя. — Именно этого я и боюсь.

— Не переглядываться! — гаркнул полицейский. — Не разговаривать! Стоять молча.

Он переводил артефакт в подрагивающей руке с меня на Владимира Викентьевича, а мне и без того было страшно. Меня охватывал ужас, когда я пыталась представить, что с нами сделают, когда найдут злосчастный артефакт. Похоже, идея с его передачей правящему семейству на определённых условиях себя не оправдала. Я старалась не паниковать, но постоянно казалось, что вот-вот — и найдут то, что я даже не удосужилась спрятать, а просто поручила домовому. Остаётся только надеяться, что он выбрал достаточно защищённое место. И почему я не убрала столь опасный предмет туда, где он пробыл все эти годы?

Внезапно за спиной нашего охранника, чуть сбоку, на короткий миг проявился Мефодий Всеславович, показал кулак с поднятым большим пальцем вверх и исчез. Владимир Викентьевич, успевший его заметить, изумлённо охнул, я же испытала облегчение: домовой дал понять, что до шкатулки полиция не доберётся. Охранник, заметив реакцию целителя, развернулся, но, разумеется, никого уже не увидел, зато уставился на нас с утроенной подозрительностью.

— Не пытайтесь меня отвлечь, не выйдет, — заявил он, словно не он только что поворачивался спиной к таким отпетым преступникам, как мы.

Но тут полицейские добрались до Ли Си Цина, и до нас донёсся его полный возмущения голос.

— Какой обыск? Мне требуется покой, это предписание целителя. Вышли вон отсюда. Немедленно.

— Мы аккуратно всё проверим. Совершенно вас не побеспокоим-с.

Раздавшийся заискивающий голос показался подозрительно знакомым, но мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, кому он принадлежит. Моськину. Самого подручного штабс-капитана среди обыскивающих я не заметила, но голос был точно его. А это означало, что обыск производят совсем не те, про кого я подумала. А возможно, он вообще проводится незаконно.

— Почему нам не предъявили никаких документов? — грозно спросила я.

— Какие ещё документы, если вы объявлены злоумышляющими против короны? — отмахнулся охраняющий нас полицейский.

Небрежно так отмахнулся, явно больше интересуясь происходящим внизу, даже руку с артефактом наконец опустил. Ещё бы: Ли Си Цын, несмотря на плохое самочувствие, продолжал бушевать.

— В этой комнате нет ничего для вас интересного! — громогласно заявил он.

— Почему вы так думаете, уважаемый? — огрызнулся Моськин, который, несомненно, знал, с кем говорил, но тем не менее избегал фамилий. — Нам лучше знать.

Не может же такого быть, что он не узнал похудевшего Ли Си Цына? Или может? Не настолько же тот похудел, на самом деле?

— Оттуда, что в этой комнате до моего появления ничего не было. Мебель привезли сегодня днём.

— Возможно, в новой мебели здесь было спрятано то, что мы ищем, — не унимался Моськин. — Мы аккуратно проверим, не тревожа ваш покой.

— Вы его уже потревожили!

— В таком случа, вам вообще не о чем беспокоиться: осталась простая формальность, — заискивающе сказал Моськин.

Внизу что-то грохнуло, и Моськин взвизгнул, громко и противно.

Итак, это происки Волкова, а не Львовых. Стало интересно, что там дальше в планах штабс-капитана, неужели явление спасителя от императорского произвола? Тогда он должен появиться в критический момент, чтобы заслужить нашу благодарность. Но критический момент уже прошёл, я успокоилась и перестала бояться визитёров. Я перевела взгляд на охранника и нехорошо улыбнулась. Пожалуй, если правила игры известны, к ней можно присоединиться и даже выиграть.

— Я глава клана и требую к себе соответствующего отношения.

— А ведь точно! — встрепенулся Владимир Викентьевич. — Обыск у главы клана может производиться только с разрешения Совета. У вас оно должно быть.

— Я требую его показать! Немедленно! — я грозно повела рукой к охраннику, отчего тот испуганно отшатнулся и опять замахал в нашу сторону артефактом.

Решил, наверное, что я его сейчас магией прикладывать буду. И ведь, скорее всего, имею на это полное право: то, что сейчас происходит, иначе как нападением на клан, не назвать. Ужасно не хватало знания законодательства, поэтому я решила пока не устраивать скандала. Тем более что всё равно ничего не найдут.

— Вы думаете, у нас нет этого документа? — возмутился охранник, придя в себя.

— Был бы, вы бы его непременно показали, — заметила я. — И представились бы. Вас как зовут?

— Это ещё зачем? — насторожился он.

— Как зачем? — поддержал меня Владимир Викентьевич. — Чтобы знать, на кого писать жалобу.

— На меня? — поразился он. — За что? Я выполняю приказ.

— Как за что? — делано удивилась я. — Думаете, нападение на главу клана в её собственном доме в центре столицы пройдёт незамеченным?

— Вот найдём… — начал было он.

— Ничего вы не найдёте, — отрезала я. — Поэтому оправданий у вас не будет. Напали безо всяких оснований. Не предъявили ни одного разрешающего обыск документа. Заставили простоять на ногах всё время обыска пожилого человека и даму.