Повсюду валялись битое стекло и фрагменты разломанных стульев. Под отколовшейся верхушкой красного пианино прятались несколько гостей. Бумажный снег укутал собой все. Он падал вниз, в отличие от перьев из подушек, летевших вверх. Он устилал собой люстры и альковы под арками. Он облеплял вощеные ветки чудесных апельсиновых деревьев. Он тушил разноцветные огоньки.

– Смотри-ка, его больше нет! – изумленно воскликнул Кор, не сводя глаз с того места, где когда-то высился стеклянный авиарий. Над ним порхали птицы, лавируя меж снежных вихрей.

В центре фойе собралась группка работников отеля в компании Иссига. Он был закутан в холстину из запасов авиария с головы до ног и что-то шептал Фригге. Та с улыбкой притронулась к его ключицам, на которых еще поблескивало мамино ожерелье. Иссиг взял Фриггу за руку, сплетая с ней пальцы. Когда он поцеловал ей костяшки, я отвела взгляд.

– Ну надо же! – восхитился Кор. – Кто-то освободил Иссига!

– Наверняка какая-то глупая кухарочка, – парировала я.

Кор вскинул брови.

Через секунду раздался радостный крик, и Иссиг обнял какого-то мужчину в поварской форме, точно давнего друга. Контракты были уничтожены. Ко всем работникам вернулись воспоминания.

А чуть погодя все собрались у тела, распростершегося на полу.

Это был Аластер.

Он лежал, смежив бледно-голубые, почти прозрачные веки. Из уголка рта капала кровь и стекала по щеке.

Хеллас пнул его по руке носком ботинка.

– Он мертв?

Кор пощупал пульс.

– Сердце бьется. Возможно, он пытался сбежать, но взрыв сбил его с ног.

Я обвела взглядом персонал отеля, людей, плененных Аластером. Тех, кому он принес столько страданий. Я была готова к тому, что кто-нибудь подскочит к Аластеру и разобьет ему голову о мраморный пол. Но никто не двигался с места. На сегодня страданий и боли уже хватило – в этом все были единодушны. Да и потом, без волшебного зеркала Аластер все равно погиб бы после того, как выветрилась бы вся ворованная магия.

– Есть у меня одна мысль, – подал голос Иссиг. Он переступил через тело Аластера и приподнял его за плечи. – Я знаю одну комнату, которой больше не пользуются, – там его можно запереть на время, пока не решим, что с ним делать. – Едва заметная улыбка смягчила его угловатые, точно высеченные из камня черты. – Хеллас, будь так любезен, возьми его за ноги. Отнесем его в морозилку.

Следующие несколько часов мы посвятили поиску птиц. Большая стая притаилась у лунного окна. Многие запрятались в укромных местах по всему отелю. Они щебетали на сотни голосов. Мы с Кором подходили к каждой птице, и я касалась серебряным когтем ее крыла.

Пара десятков никак не пострадала. А остальные выглядели ровно так, как описывала Селеста: с тусклой серой кожей и дырами в теле.

Большинство дыр было прикрыто одеждой. Но не все. На моих глазах костлявая девчушка лет десяти, не больше, сунула палец в огромную прореху на руке шириной с запястье. Смуглый мужчина расхаживал по отелю с неровной дырой на икре.

Наверное, именно к этим местам прикасалось волшебное зеркальце. От мысли о том, что де Рев и Аластер долгие годы творили эти злодеяния, делалось дурно. Мне вспомнилась рука Селесты, к которой я прикоснулась, обрывки жил, и меня замутило.

Но теперь страданиям пришел конец. Все сюминары, заточенные в птичьих телах, снова стали людьми и с трудом верили своему счастью. Они были до того потрясены, что не могли ничего делать – разве что отойти в сторонку и пропустить нас дальше.

Гостей в отеле почти не осталось, но вскоре их места заняли освободившиеся сюминары. Некоторые по-прежнему были в вечерних нарядах, в которых обычно выступали. Другие были облачены в сверкающие фраки, шелковые накидки и платья с корсетами из минувших эпох. На некоторых даже была форма поваров и кухарок, заляпанная супом. Но большинство были одеты в то, в чем попали в отель.

Я коснулась когтем яркой изумрудно-зеленой птицы – одного из сюминаров, сохранивших магию, – и она превратилась в пожилую даму с темно-оливковой кожей. На ней была форма кухарки старинного образца. Кор потрясенно уставился на нее. А она обняла его за плечи.

– Теперь мы все можем вернуться домой! – воскликнула она.

И Кор тоже.

На сердце стало тяжело.

Дама ушла искать своих друзей, а Кор притих – раньше за ним такого не водилось. Казалось, он не хочет никуда от меня уходить, но своей очереди ждала еще целая вереница птиц. Я сглотнула ком в горле.

– Тебе наверняка есть кого еще разыскать, – сказала я. – Я справлюсь с остальными сама.

– Уверена? – Он медленно провел подушечкой большого пальца по моей шее. Я закрыла глаза и расслабилась в его руках, но лишь на мгновенье. Очень уж не хотелось расставаться.

«Скоро он все равно покинет тебя. Скоро он отправится домой», – напомнила я себе и волевым усилием заставила себя высвободиться из его рук.

– Поговорим потом.

Кор помешкал, а потом напряженно кивнул. У меня внутри все сжалось.

– Потом так потом.

После его ухода я расколдовала остальных работников. Когда я управилась с работой, меня отыскала Зося. Я взяла ее за руку и повела вверх по главной лестнице. Мы стали искать местечко, где можно было обсохнуть, отдохнуть, придумать, что делать дальше.

37

Если не считать раскуроченной двери, комната под названием «Ода сказочному лесу» ничуть не пострадала. В шкафу мы нашли два халата, на каждом блестящей фиолетовой нитью было вышито две буквы – «О.М.». Зося сбросила платье, натянула халат и нырнула под толстое одеяло, натянув его до самого подбородка.

Мне захотелось заварить чаю, и я взяла чайник, но из носика не шел пар. Я окунула палец в воду. Еле теплая. Заклинание, кипятившее ее, было записано в гроссбухе. Как и все прочие заклинания. Вся магия, которой так славился отель, пропала.

Я села рядом с Зосей, радуясь тому, что могу чувствовать тепло, исходящее от ее тела.

– Расскажи, что ты помнишь?

Я ждала, что она беззаботно улыбнется, как в тот день в Дюрке, когда туда прибыл «Манифик». Но уголки ее губ опустились. Она не смела взглянуть мне в глаза.

– Не хочу сейчас об этом, – сказала она сквозь зевок, поигрывая шелковой кисточкой на наволочке. Вторую руку она по-прежнему от меня прятала, но я видела, как бегают пальцы под одеялом. – Как думаешь, тот швейцар сможет мне смастерить такой же деревянный палец, как у