– Ага, – вздохнул Перси. – А пока я буду на другом краю кампуса в пустом мужском общежитии. За целых два квартала отсюда.

Аннабет шлепнула его по руке:

– И между прочим, Аполлон, вместе мы живем или нет – не твое дело.

Я поднял руки, показывая, что сдаюсь.

– Но вы проехали через всю страну вместе, пока сюда добирались?

– С нами был Гроувер, – сказал Перси. – Было круто: мы втроем снова вместе. Но, чувак, эта поездочка…

– …Пошла наперекосяк, – согласилась Аннабет. – Более косой и не придумать. Но мы выжили и добрались.

Я кивнул. В конце концов, это практически исчерпывающее описание любого путешествия полубогов.

Я вспомнил о своей собственной поездке из Лос-Анджелеса в Лагерь Юпитера, когда мы сопровождали гроб Джейсона Грейса. Перси и Аннабет, казалось, прочитали мои мысли. Несмотря на предвкушение счастливых дней и общее радостное настроение, царящее в Лагере Юпитера, грусть еще не отступила, она оставалась рядом, мерцала, мелькала то тут, то там как один из Ларов лагеря.

– Мы узнали, когда приехали, – сказал Перси. – Я все еще не могу… – Его голос сорвался. Он уставился вниз, ковыряя ладонь.

– Я все глаза выплакала, – призналась Аннабет. – И все еще жалею… Жалею, что не была рядом с Пайпер. Надеюсь, с ней все хорошо.

– Пайпер сильная девушка, – сказал я. – Но да… Джейсон. Он был лучшим из нас.

Никто не стал спорить.

– Кстати, – я решил сменить тему, – Перси, у твоей мамы все в порядке. Я только что виделся с ней и с Полом. А твоя младшая сестренка – само очарование. Смеется без умолку.

Он оживился:

– Точно! Эстель классная. Как же я соскучился по маминой выпечке!

– С этим я могу помочь. – И, выполняя обещание, данное Салли Джексон, я телепортировал блюдо с ее свежеиспеченным синим печеньем прямо к себе в руки.

– Чувак! – Перси запихнул печенье в рот и от удовольствия закатил глаза. – Аполлон, ты лучший. Беру назад почти все, что о тебе говорил.

– Да ладно уж, – отмахнулся я. – Погоди… что значит «почти»?

Глава 39

Двести десять

Это немало хайку, но

Могу сочинить еще…

(*вставить сюда звуки бога, которого душат*)

Кстати о Пайпер Маклин: когда я решил навестить ее, то жутко опозорился.

В Талква, штат Оклахома, стояла дивная летняя ночь. В небе сияли миллионы звезд, в листве стрекотали цикады. Холмы окутало тепло. В траве мерцали светлячки.

Я пожелал появиться там, где сейчас находится Пайпер Маклин. И обнаружил, что стою на плоской крыше скромного сельского дома – родового гнезда Маклинов. На краю плечом к плечу сидели двое, темные силуэты были повернуты ко мне спиной. Один, наклонившись, целовал другой.

От смущения я, сам того не желая, сверкнул как вспышка фотоаппарата и случайно сменил облик Лестера на взрослую внешность Аполлона: тога, светлые волосы, мускулы – вот это все. Голубки повернулись ко мне. Слева сидела Пайпер Маклин. Справа – девушка с короткими темными волосами и пирсингом в носу – камешком, поблескивающим в темноте.

Пайпер высвободила руку из руки подруги:

– Класс, Аполлон. Как всегда, вовремя.

– Э, прости. Я…

– Кто это? – спросила незнакомая девушка, заметив, что я завернут в простыню. – Твой отец с ним встречается?

Я чуть не взвизгнул. Отец Пайпер Тристан Маклин в прошлом был одним из главных сердцеедов Голливуда, поэтому мне страшно хотелось сказать «Еще нет, но я был бы не против». Только Пайпер бы вряд ли оценила это.

– Старый друг семьи, – ответила Пайпер. – Извини, Шел. Подождешь секундочку?

– Хм, конечно.

Пайпер поднялась, схватила меня за руку и отвела в дальний конец крыши:

– Привет. Что случилось?

– Я… Э… – Я не мог подобрать слов, в последний раз такое случалось, когда я вынужден был постоянно находиться в теле Лестера Пападопулоса. – Я просто хотел заглянуть, проверить, все ли у тебя хорошо. Кажется, это так?

Пайпер едва заметно улыбнулась:

– Пока рано судить.

– Ты работаешь над этим, – вспомнил я ее слова, сказанные мне в Калифорнии.

Внезапно многое из того, о чем мы с ней говорили, стало мне понятней. Не пытаться быть той, какой ее хотела бы видеть Афродита. Не стараться воплотить в жизнь идеи Геры об идеальных парах. Пайпер искала собственный путь, не желая руководствоваться ожиданиями других.

– Именно, – подтвердила она.

– Я счастлив за тебя. – Я говорил искренне и с трудом сдерживался, чтобы не засиять как гигантский светлячок. – А как твой папа?

– Ну… Когда возвращаешься из Голливуда в Талква, неизбежно ощущаешь большую разницу. Но, кажется, ему стало спокойней. Там посмотрим. Я слышала, ты вернулся на Олимп. Поздравляю.

Не знаю, стоило ли меня поздравлять, учитывая, в каком беспокойном состоянии я находился и какое чувство собственной ничтожности испытывал. Я рассказал ей о том, что случилось с Нероном. И о похоронах Джейсона.

Она обхватила себя за плечи. В свете звезд ее лицо казалось теплым, как бронза, только что снятая с наковальни Гефеста.

– Это хорошо, – сказала она. – Я рада, что Лагерь Юпитера почтил его память. Рада, что ты почтил его память.

– Не уверен, что у меня получилось, – признался я.

Она положила ладонь мне на плечо:

– Ты не забыл. Я вижу.

Она имела в виду, что я не забыл, каково быть человеком, и отдавал должное принесенным жертвам.

– Нет. И не забуду. Эти воспоминания стали частью меня.

– Что ж, отлично. А теперь, если ты не против…

– Что?

Она указала за спину, туда, где осталась ее подруга Шел.

– Ой, конечно. Береги себя, Пайпер Маклин.

– Ты тоже, Аполлон. И в следующий раз предупреди, когда решишь заскочить на огонек, ладно?

Я забормотал какие-то извинения, но она уже отвернулась и пошла обратно – к новой подруге, новой жизни и звездному небу.

Последняя и самая трудная встреча… Мэг Маккаффри.

Летний день в Палм-Спрингс. Сухой обжигающий жар вызвал воспоминания о Горящем Лабиринте, но здесь не было ничего зловещего или магического. Просто разогревшаяся пустыня.

Аэйталес, бывший дом доктора Филиппа Маккаффри, был оазисом прохладной зеленой жизни. Ветви деревьев разрослись и изменили до неузнаваемости место, когда-то построенное человеком, и теперь оно производило еще большее впечатление, чем во времена детства Мэг. Аннабет пришла бы в восторг от дизайна среды, спроектированного местными дриадами. Окна заменили пласты, сплетенные из лозы, которые, реагируя на малейшие измерения ветра, автоматически открывались и закрывались, создавая тень и прохладу. Восстановленные теплицы были полны редких видов, собранных со всей Южной Калифорнии. Природные ключи наполняли цистерны и давали воду для садов и охлаждения дома.

Я