Флори не знала, что сказать. Ей хотелось узнать о прошлом Дарта, но, видя, сколько боли приносят ему воспоминания, она бы предпочла никогда не обсуждать это. Своим молчанием она позволила Дарту выбирать, и он сам захотел поделиться историей своего страха.

Картинка приюта снова ожила. Флори быстро нарисовала в воображении знакомые кованые ворота, открытые для посыльного, и большой пустынный двор перед центральным входом, где директор самолично принимал коробки с пожертвованиями. В тот день посыльный привез еще одну коробку и подозвал Дарта, чтобы вручить ее. На бирке значилось: «От Луны» – и ни обратного адреса, ни слова больше. Дарт нетерпеливо открыл коробку прямо во дворе. То, что он увидел внутри, заставило его оцепенеть от ужаса. Наверно, он выглядел глупо, потому что ребята во главе с задирой Элом дружно загоготали. А посыльный, которого обманом заставили участвовать в жестоком розыгрыше, спешно укатил прочь.

Воображение продолжало рисовать картины, и Флори невольно представила в мельчайших деталях то, о чем рассказал Дарт: посылку, подписанную Луной, а внутри – волокна сизаля, похожие на светлые спутанные космы, прикрывают свиную голову, залитую липкой багровой жижей… Что творилось в умах тех, кто придумал это?

– Прошло десять лет, а я по-прежнему испытываю дикий ужас. – Очевидно, Дарту было неловко признаваться в своей слабости. Усилием воли он стер с лица всякий намек на трагичность и с кривой усмешкой добавил: – Хоть где-то пригодилось.

Флори попыталась найти правильные слова и быстро сдалась. Вряд ли Дарт ждал от нее жалости или утешения.

Между ними повисло молчание, а затем она отчетливо расслышала звуки расстроенного пианино. Раздалась нота, за ней другая, и хриплая мелодия стремительно заполнила тишину дома. Кто-то играл на клавишах. Это не мог быть Дес, потому что его силуэт мелькал в дверном проеме. Он так увлеченно исследовал комнату, что не замечал странных звуков. Флори посмотрела на Дарта так, словно считала его зачинщиком глупой выходки и требовала немедленно прекратить.

– Что это? – отчего-то шепотом спросила она.

– Дом требует еще.

За небрежной фразой скрывался простой ответ: безлюдь нарочно изводил их, рассчитывая поживиться новой порцией страха.

Дарт успокаивающе сжал ладонь Флори, а в следующий миг из соседней комнаты раздался оглушительный грохот. Дверной проем выдохнул в коридор облако пыли, и дом зашатался, словно марионетка на шарнирах. Вдвоем они бросились на шум и сразу же наткнулись на груду глиняных ошметков, отвалившихся от стены. Эта груда зашевелилась и разразилась ругательствами.

– Ты цел? – спросил Дарт, помогая другу выбраться из завала. В ответ Дес потребовал задабривания пирогами и бочкой лучшего вина, какое возможно найти в Пьер-э-Метале.

Пока Дес кашлял и отряхивал одежду, Флори и Дарт с удивлением разглядывали стену, от которой откололся кусок, обнажив потайной вход в хартрум. Иногда безлюди сами открывают секреты. Дарт толкнул дверь, и та легко распахнулась, словно только и ждала, что его прикосновения. Промозглый воздух с запахом сырости и гнилья вырвался из комнаты, заполнив собой все пространство.

Втроем, один за другим, они переступили порог. Хартрум был немногим больше, чем остальные комнаты, но нагромождение вещей скрадывало пространство. Около стен стояли коробки и ящики, напичканные тряпьем, служившим Паучихе одеждой.

– Вот дерьмо! – внезапно воскликнул Дес и с видом, будто его вот-вот вывернет наизнанку, бросился прочь.

Вслед ему раздался характерный хлюпающий звук – сигнал о том, что новая порция страха понравилась безлюдю не меньше предыдущих. Дарт попросил Флори уйти, однако она уже поняла, от какого зрелища ее пытаются уберечь.

Из стены напротив торчала часть туловища и голова – казалось, мертвец поглощен стеной или застрял в ней. Из его перекошенного, будто кричащего рта свисали нити паутины. Он находился здесь немало времени, но хорошо сохранился из-за низкой температуры, а может, стены хартрума особым образом влияли на тело. Раздумывать над этим не хотелось.

Флори была готова закричать от ужаса, но из груди вырвался только тяжелый вздох.

– Мальчишка из Общины. – Дарт сделал такой вывод по лохмотьям его одежды.

– Как Рин мог пропустить такое? Он что, слепой?! – негодовал Дес в коридоре, не решаясь подойти ближе.

– Он не проверил хартрум, потому что это не по Протоколу.

– Или проверил, но безлюдь скрыл от него тело, – предположила Флори и указала на ошметки глины на полу. Если безлюдь умудрился спрятать в стене потайную дверь, почему не мог проделать то же самое с… трупом?

Дарт согласился с ней и мрачно добавил, что, вероятно, этим объясняется убийство Паучихи. Если кто-то знал о жертве и не доложил следящим, он мог распорядиться информацией иначе: например, запросить за свое молчание высокую цену. Доступ к тоннелям безлюдей. Неужели Паучиха так легко предала Протокол, лютенов и своего безлюдя? Или сама угодила в чужую паутину, а когда осознала, поплатилась жизнью?

Любой охотник – чья-то жертва.

– Может, спросим у самого безлюдя?

Флори знала, что безлюди обладают речью, однако никогда не сталкивалась с говорящим домом, а потому сомневалась в своей идее. К тому же Дарт заявил, что ничего не выйдет, поскольку у них нет ключа от хартрума. Дома не болтали с чужаками и хранили молчание, чтобы уберечь себя.

– Попробуй, если хочешь, – в конце добавил Дарт.

Она решительно шагнула к стене, всерьез намереваясь заговорить с ней. Но стоило Флори подойти ближе, как под ногами что-то громыхнуло, и от пола вверх зазмеилась трещина, разрезая тонкую плоть стены. Кусок глины откололся, как скорлупка, освободив тело, заключенное внутри. Туловище дернулось, накренилось вперед, будто хотело добраться до Флори, а затем ей под ноги звонким градом посыпались пуговицы. Десятки, сотни разномастных пуговиц извергались из распахнутого рта мертвеца, словно заполняли все его тело. Когда в дощатый пол с глухим стуком вонзилось несколько латунных ромбов как на мундирах следящих, Флори резко отпрянула, и стены безлюдя жадно зачавкали. Он был способен сам прокормить себя, создавая условия, чтобы поживиться страхом каждого, кто переступит порог. Не стоило им болтать о том, чего они боятся. Безлюди могли хранить молчание, но всегда слушали.

После такой жуткой выходки Флори предпочла бы немедленно покинуть дом, однако Дарт решил бегло осмотреть первый этаж. Эти комнаты были ей знакомы: старое пианино, едва не придавившее их, дыра в полу, куда она провалилась. Где-то внизу лежала груда матрасов, там же находился вход в тоннели.

Чтобы попасть в подвал, Дарту пришлось спуститься по деревянным подпоркам. Очевидно, другого пути не было, а Паучиха, лазающая по перекладинам, не нуждалась в лестнице. Еще одна мера безопасности против незваных гостей. Флори подумала о том, что убийца Паучихи вряд ли смог бы незаметно