Щелчок пальцев — и переливающийся всеми оттенками мрака мешочек лег в морщинистую ладонь.

Глава 1.27

Господин Гэн

Он не видел, как исчез Лу Цунь: мгла обступила его самого раньше. Или только так казалось? В голове шумело, от любого намека на движение руку простреливала сильная боль, каждый вдох давался с трудом. Если бы ни это, Ян Байлун позволил бы себе рассмеяться вслух: воистину тот, кто старается всё предвидеть, теряет бдительность. Разве мог он предположить, что зависть генерала принесет пользу? Даже жестокосердный князь демонов не подумал об этом, иначе ни за что не оставил бы их с Лу Цунем вдвоем. Хотел отомстить за свое поражение чужими руками, но перехитрил сам себя. Не учел чересчур горячий нрав бывшего генерала, как ранее не принял во внимание его сообразительность. Неудивительно: безрассудство не подвластно никаким предсказаниям.

И все же… все же Цзя Циньху был близок к успеху. Вспомнились сверкнувшие вдруг алыми искрами глаза Лу Цуня и острие кинжала у лица. Без защиты Тяньжу ему пришлось бы худо. При встрече надо будет поблагодарить его за помощь.

Великий Дракон Поднебесной усмехнулся — вновь произнесенное даже про себя это имя пробудило многочисленные воспоминания. Когда-то он даровал его молодому советнику, и чиновники украдкой посмеивались над ними обоими. Что же, время все расставило по своим местам.

Долго искать советника не понадобилось: стоило отступить милосердной Тьме — чувства вернулись к правителю земли Шу в полной мере, вместе с ощущением удушья и настойчивой, накатывающей свирепыми приливами болью. Когда глаза привыкли к свету, он без всякого удивления обнаружил, что находится в уже ставшем привычном зале приемов Главного дворца Владыки Ада. А на полу, там, где не так давно — и целую вечность назад — сиял ровный светящийся круг, лежит Тан Лан.

Глаза его были закрыты, одежды порваны и так щедро залиты кровью, что в первое мгновение Ян Байлун предположил наихудшее. От промелькнувших мыслей даже боль испугалась и отступила на время.

В несколько быстрых шагов он подошел к советнику, опустился на колени рядом с ним, убедился, что тот дышит и, хмурясь, раздвинул слои ткани, желая осмотреть рану. Увиденное озадачило его — рана была ужасна, d обычном, земном мире с такой не протянуть долго. Однако края ее стянулись, словно после ранения успело пройти несколько недель. Пальцы сами потянулись к ярко-розовому рубцу.

— Уй! — голубые глаза тут же распахнулись, и только тогда Белый Дракон вздохнул с облегчением. — Мой господин? — Колдун осмотрел склонившегося над ним человека с головы до ног. Взгляд его задержался и на багровых следах на шее и на распухшей чуть ли не вдвое руке. — Я смотрю, вы тоже хорошо провели время с нашим старым знакомым.

— Да, он умеет развлекать гостей, — усмехнулся правитель. — И если бы не твоя помощь, Тяньжу, я бы не отделался так легко.

Тан Лан улыбнулся и попытался сесть. Не слишком удачно. Пришлось ему помогать.

— Я все же польстил тебе, нарекая Небесной опорой. Впору тебя самого подпирать сосновой палкой, — покачал головой правитель Ян, придерживая советника под спину, — и тут же коротко зашипел, переходя в приглушенный рык — растревоженная рука снова дала о себе знать. Да так, что перед глазами замелькали искры.

— Простите недостойного слугу, Ваше Величество, — смиренно отметил колдун, переводя дух, — но вынужден заметить, что эта палка знавала и лучшие времена…

Белый Дракон вопросительно приподнял бровь, нахмурился было, встретив кроткий простодушный взгляд, а потом оба страдальца от души, до слез расхохотались. Хрипло и прерывисто. Кто держась за грудь и отбитые бока, кто потирая рукой сдавленную шею.

Потом последовал краткий обоюдный рассказ о недавних событиях.

— Значит, у нас осталось всего два варианта — врата Тревоги и врата Новых начинаний, — подытожил советник. — Конечно, при условии, что Синь все-таки воспользовался вратами Великолепия.

— Ты забыл о господине Ву, Тан Лан.

— Нет, мой повелитель. Но у меня закрадываются подозрения, что со стариком не все так просто.

— Они имеют под собой некоторые основания. — господин Ву будто ждал, когда о нем вспомнят: появился из ниоткуда, окруженный быстро истаивающими клочьями Тьмы. В прищуренных глазах его — сейчас удивительно ясных — и вежливой улыбке чудилось лукавство. — Обе таблички у меня. — Он перевернул морщинистые ладони, предъявляя золотые слитки — по одной на каждую. — Как и послание от Владыки Янь-вана.

— Любопытно, — Ян Байлун поощрил замолчавшего старика легким наклоном головы.

Тот почтительно поклонился и продолжил:

— «Один из вас может взять любую табличку, если второй — тут старик слегка запнулся и продолжил слегка извиняющимся голосом: — даст Владыке слово, что останется здесь».

— Вот как…

От ледяного спокойствия в голосе Белого дракона стены и пол зала едва не покрылись инеем. Больше он не произнес ни слова. Зачем зря сотрясать воздух?

Предложенных вариантов имелось всего два. В теории… Но поступить так, как ему хотелось, он не имел права. И, значит, выбора по сути нет. Единственно оставшийся вариант вызвал в груди такую трескучую стынь, что он как наяву услышал, как похрустывает ледяная корка.

Выбирать там, где нет выбора? Нет, он не станет играть в эти игры.

Ян Байлун поднялся на ноги, спокойный до отстраненности, и, быстро просчитывая варианты, словно играл в сянци или го, сделал шаг к господину Ву. Меч остался во Дворце десяти тысяч мук, но можно обойтись и без него: пока руки старика заняты, отнять у него посох и заполучить сразу оба слитка…

— Мой повелитель, не стоит. — Пальцы Тан Лана вцепились в полы его одежд, а голос стал вкрадчивым, успокаивающим, как и всегда, когда тот чувствовал гнев господина. — Прошу вас, выслушайте меня.

Правитель земли Шу повернулся к нему. Несколько резче, чем следовало бы.

— Я не оставлю тебя.

Колдун сделал над собой усилие: встал сначала на одно колено, а потом, держась за протянутую руку, поднялся на ноги.

— И все же я прошу Ваше Величество довериться мне еще раз, — советник помолчал, тщательно подбирая слова, а потом продолжил так же мягко, и сейчас в нем ни следа не осталось от того грубоватого варвара, которым он так любил притворяться: — Вы знаете, господин, смерть моя не была легкой. Я не уверен, что смог бы продолжить свой земной путь в…хм… подобных обстоятельствах. Возможность остаться здесь — своего рода милосердие. Но клянусь, если я найду способ и вернусь, то отыщу вас и буду служить со всем возможным рвением до тех пор пока…

— … Вся Поднебесная