Гордей с основным обозом уехал ещё этой ночью. К его отбытию работяги успели загрузить ещё целых три телеги. Шахтёры уверяли, что на поверхности уголь добывать намного проще, чем под землёй. Больше времени занимала доставка к месту погрузки.

Благодаря им, дело пошло ещё быстрее, уж что-что, а кайло в руках они держать умели. К вечеру второго дня ещё шесть телег были загружены свежее добытым углём.

Три подводы вернулись из соседнего городка груженные мешками, а на четвёртой ехало целое семейство, решившее таким образом сэкономить на дилижансе. К ним неожиданно присоединились два наших постояльца.

Так что порожняка не было, что меня очень порадовало. Как же хорошо, что всё так удачно сложилось!

Проводив взглядом последние телеги, мы все облегчённо выдохнули. Рабочие получили сразу два выходных, бедные они буквально с ног валились от усталости.

Марыся сбегала в деревню и попросила Петро взять телегу и отвезти работяг на пруд – искупаться, а я к тому времени наготовила побольше угощений, напекла пирогов, наварила вишнёвого компота.

Единственное, что меня беспокоило - то, что кроватей в сарае хватит не на всех, а чердак к этому времени оказался весь занят постояльцами. Правда, Эндрю быстро нашёл выход, съездил домой и привёз несколько матрацев, которые при желании можно было разложить прямо на полу. Пока тепло, этого будет вполне достаточно, но если мы планируем и дальше заниматься угольным бизнесом, придётся строить бараки, баню, склады для инвентаря. От таких перспектив дух захватывало!

Два дня парни отдыхали, играли в городки, строили глазки деревенским девчатам. В «Сломанной подкове» царило праздничное настроение. Единственный, кто не принимал в этом участия – это капрал Вешков, он словно шериф не выпускал из рук карабина, ежедневно объезжая холмы, вплоть до горной гряды. Обычно к нему присоединялся Эндрю или кто-то из рабочих.

Шахтёры барона Сент-Моренна притихли, не скандалили, завал разбирать не пытались, в таверну не приходили. К концу второго дня на имя бригадира пришло письмо. Мы с Мейджем долго его гипнотизировали, пытаясь сквозь плотную бумагу разобрать хоть слово, пока капрал не забрал послание и лично не отвёз адресату.

Думаю, сделал он это неспроста, а чтобы лично попасть в лагерь конкурентов. Вешков – опытный вояка, привыкший подмечать каждую мелочь.

Вернувшись, он сообщил нам, что работа в шахтах продолжается, угольная куча растёт, но нас это уже не столь волновало, ведь мы неожиданно наладили свою добычу, пусть не такими объёмами и темпами, но шахтёры правы: добывать уголь на поверхности во много раз легче и безопаснее, чем под землёй.

Конечно, наш пласт может оказаться не очень большим и скоро закончиться, зато деньги мы получим сразу и много. Надеюсь, у Гордея не возникнет проблем со сбытом угля, всё же его на складах каждая собака знает.

По моим расчётам вторая часть обоза уже должна добраться до города и благополучно разгрузиться. Возможно, рыжик вернётся назад уже завтра утром.

Так я размышляла, а руки сами делали привычную работу: чистили овощи для завтрашнего борща. За окном сгущались вечерние сумерки. Марыся убежала с Петро на поляну, компанию мне составлял лишь верный Мейдж.

- Может, погуляем?

Я подняла голову, в дверях, оперевшись плечом о косяк, стоял Эндрю.

- Не могу, - вздохнула я, - вон ещё сколько работы.

Эндрю прихватил висевший возле двери фартук, взял в руки нож и сел напротив меня.

- Говори, что нужно делать.

- Всё это нужно почистить, вымыть и закинуть в кастрюлю.

Он кивнул, принимаясь за дело. Я с интересом наблюдала, получится у него хоть что-нибудь. К моему удивлению из-под его ножа выходили такие тоненькие завитки картофельной кожуры, что даже мне завидно стало.

- Где ты так научился?

- Королевский гарнизон. Три года на южных границах.

Теперь понятно, почему он не чурается даже тяжёлой работы. Я сама видела, как он помогал шахтёрам грузить уголь, таскал воду, вырубал кусты. А ведь при нашем первом знакомстве я приняла его за взбалмошного богатенького дворянчика, наглого и вредного. Не зря говорят, что встречают по одёжке, а провожают по уму. Такой Эндрю мне нравился всё больше и больше.

Вдвоём мы быстро почистили овощи и загрузили в кастрюлю с уже готовым бульоном. Теперь пусть как следует потомиться и к утру получиться вкусный и наваристый борщ.

- Ещё не передумал гулять? – спросила я, отодвинув кастрюлю на самый край плиты, где не так жарко.

Вместо ответа Эндрю накинул мне на плечи тёплую шаль.

- Вечереет, на улице прохладно, - он задержал ладони на моих плечах, и меня окутало теплом и уютом.

На улице действительно посвежело. С поляны были слышны голоса и весёлый смех, настало время вечерних сказок. Висевший на столбе фонарь ронял на землю пятно мягкого желтоватого света, в кустах стрекотали сверчки. Нагревшийся за день дорожный тракт понемногу остывал, храня в себе частичку жаркого летнего солнца.

Мы, не сговариваясь, повернули в другую сторону, шли не спеша, с каждым шагом доносящиеся до нас звуки становились всё тише и глуше. В ночной тьме грань между небом и землёй словно исчезла, щербатый лунный шар катился впереди, указывая нам дорогу.

- Не замёрзла?

Я остановилась, хотела сказать: нет, но замерла на месте, потому что он стоит так близко-близко, что я слышу его дыхание. Он высокий, выше меня, запрокидываю голову. В его глазах отражается лунный свет. Он всё ближе и ближе, гипнотизирует, лишает воли…

Горячие мужские губы коснулись моих, остановились на мгновение, словно давая мне время опомниться, но я лишь привстала на цыпочки, чтобы быть ещё ближе, ладони скользнули по его широкой груди, обвивая за шею.

Почувствовал это, Эндрю усилил напор, впиваясь в мои чуть приоткрытые губы горячим поцелуем. Его руки заскользили по моей спине, ещё сильнее притягивая к себе, сминая последние препятствия, превращая нас в единое целое.

Он целует меня жарко, горячо и я вся растворяюсь в этих ощущениях. Голова начинает кружиться, веки тяжелеют, закрываясь. Тяжелеет низ живота, вспыхивая жаркой томительной истомой.

Услышав едва уловимый стон, даже не поняла,