Шрифт:
Закладка:
Внезапно из дома послышался короткий вскрик. Затем отборный, трёхэтажный мат. Мы похватались за клинки и уставились на чёрное жерло входа. Над ладонью Айлин вновь заплясали крохотные огненные искорки.
Над площадью повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь карканьем воронов-стервятников, да отдалённым воем диких собак, стаю которых мы спугнули, вторгнувшись в вымерший городишко. Но длилась она недолго. Вскоре на пороге дома старосты показался тот самый Эльм. Левая рука его слегка кровоточила. Правой он зажимал рот какому-то дёргающемуся серому комку.
— Тяпнула меня, сучка! — пожаловался боец, демонстрируя нам свою находку. Это была девочка, лет шести. Грязная, в простой льняной рубашке, она сейчас больше смахивала на забитого уличного пацана.
— Не будь ребёнком, шею бы ей свернул, — осклабился бандит. Немного помолчал, глядя на наши помрачневшие лица, и на всякий случай, добавил, — Но коли уж так, пущай живёт. Ежели больше дёргаться не будет, конечно, — хищно оскалился, посмотрел на ребёнка и спросил, — Ты же будешь хорошей девочкой? Порадуешь дядю Эльма, а?
Та посмотрела на него затравленным взглядом. Она, похоже вообще не понимала, что происходит.
— Тур, — я повернулся к здоровяку, — Забери у него ребёнка. Он сейчас её до смерти напугает. Вернон — займись рукой.
— А чё это я напугаю? — осклабился боец, — Дядя Эльм теперь за хороших. Он теперь цельный наёмник, а не какой-нибудь портовый головорез. Верно я говорю, товарищ командир?
— Ещё одно слово и ты отправишься рыть яму для тел, — меланхолично заметил я. Подействовало. Солдат заткнулся. Хотя видок у него был крайне недовольный.
Потом из дверного проёма показался Бернард. Он тащил пацана лет четырёх или пяти. Светлые волосы, перемазанные грязью и пылью щёки, потухшие глаза. Этот уже не сопротивлялся. Ему, похоже, уже было глубоко плевать на всё, что происходит вокруг. Глубоко наплевать, ровно до того момента, пока его взгляд не скользнул по телу женщины. Тогда он словно хорёк, вывернулся из крепкой хватки сержанта. Рванул через весь двор. Забился под бок уже остывающего трупа. Прижался к нему словно новорождённый котёнок у которого только что умерла мамка. И завыл. Громко. Протяжно. И тоскливо. В этом вое уже не было ничего человеческого. Только боль и обида на весь белый свет, который так несправедливо с ним обошёлся.
— Твою мать, — выругалась Айлин до боли стиснув мою ладонь.
— Игнац, Йохан, тащите их к повозкам, живо! — скомандовал я, — И свяжите там покрепче.
— Не слишком ли это круто? Для детей-то? — прогудел у меня за спиной Тур.
— Нет, — я покачал головой, — Они сейчас не в себе и могут наделать глупостей. А я не хочу терять бойцов из-за глупостей. Развяжем, как немного придут в себя и поймут, что к чему. Так, вы двое, — я повернулся к замешкавшимся бойцам, — Давайте шевелите жопами. Эти бедолаги и так уже видели более чем достаточно. На две жизни вперёд хватит, — я немного помолчал и добавил. Так, на всякий случай, — И шеи им не сверните по дороге. Не то я вам самолично головы откручу. Ясно?
Бойцы молча кивнули и тут же принялись за работу. Я на мгновение прикрыл глаза и шумно выдохнул. Даже для меня это было уже чересчур. На севере мы, конечно, успели посмотреть на войну с разных сторон. Но настолько омерзительной гранью она к нам ещё не поворачивалась.
Когда я открыл глаза, двоих солдат на площади уже не было. Но все остальные стояли молча, пытаясь осмыслить увиденное. Я поймал на себе насмешливый взгляд барона. В его глазах легко читался один единственный вопрос: «Ну как, парень? Ты все ещё считаешь их людьми? Все ещё готов искать в них хоть каплю чего-нибудь человеческого?»
Ответить мне было нечего. Барон был прав. Сотворившие это людьми быть перестали давным-давно. И самое милосердное, на что они могли теперь рассчитывать — быстрая смерть в бою. Тем, кто попадёт к нам в плен, такая лёгкая участь точно не светит.
Впрочем, отвечать мне ему и не пришлось. В следующую секунду на площадь вылетел дозорный. Натянул поводья, пытаясь остановить своего взмыленного жеребца, и тут же крикнул.
— Враги с востока. Крупный отряд милях в трёх-четырёх от нас!
— Дуй к каравану, живо! — рявкнул я, — Пусть готовятся к обороне. Тур…
Но здоровяк понял меня без слов. В следующую секунду над степью раскатился глухой и тревожный вой боевого рога.
Глава 24
«Ярость степи»
— Живей-живей, запрыгивайте! — подгонял бойцов я уже сидя в седле нервничающего коня, — Шевелите задницами, мать вашу. Если эти членососы нас догонят, то оттяпают нам не только уши!
Но это было ни к чему. Судя по бледным, заметно вытянувшимся мордам солдат, они тоже увидели более чем достаточно, пока обшаривали округу. Увидели и сами убедились, что те страшные сказки, которые им рассказывали про Алерайцев, сказками отнюдь не были.
Где-то в степи пронзительно затрубили боевые рога. Десятки рогов, слившиеся в один протяжный вой, тревожной волной раскатившейся по равнине. Твою-то мать, да сколько их там?
— Ходу, ходу! — рявкнул Бернард, когда последний боец скрылся в кузове фургона.
Я хлестнул Гневко поводьями и сильно ударил пятками в бока. Сейчас было не до любезностей. Конь возмущённо заржал, но всё-таки стронулся с места, стремительно набирая скорость. Возы, скрипя осями и трясясь на ухабах, тоже понемногу разгонялись. Твою мать. Надо было подвести основные силы ближе к деревне. Если нам не хватит времени, чтобы до них добраться — нас просто растерзают на месте. О том, что будет с моими парнями, если одна из телег поломает ось или колесо — думать и вовсе не хотелось.
Тягловые лошади начали хрипеть и замедляться. Из бока тяжело вздымались, а на губах выступили клочья пены. Животные не были приспособлены к аллюру, тем более, когда за ними тащились тяжелые фургоны с солдатами внутри. До своих было ещё с милю, а Алерайцы уже наверняка подъезжали к разорённому селу. Дерьмо. Так мы точно от них не уйдем.
Я рванул поводья на себя. Конь резко затормозил, взрыв копытами землю. Громко заржал и встал на дыбы, пытаясь сбросить
