– Может, мы сами сходим? – заикнулся я.

– А может, помоетесь? – насмешливо отозвался полковник.

Мы с Катюхой переглянулись, и она отправилась в ванную. Мылась она долго и со вкусом. Я за это время успел рассказать отцу и Бате как проходила гонка, насколько это опасно и сложно. Потом, когда Катька вышла в комнату, вытирая мокрые волосы, я сменил ее под душем. В отличие от нее я просто ополоснулся, чтобы не тратить время зря.

Как выяснилось, торопился я напрасно – продукты еще не прибыли. Я устроился в кресле, блаженствуя в полном покое, а Катька неожиданно вспомнила, что хотела кое-что спросить. Правда, прямо обратиться к Ермоленко она сразу не рискнула, все-таки он не был ее учителем, она просто маялась и крутилась без видимой цели по комнате, изредка громко вздыхая. После очередного поскуливания, Ермоленко, наконец, сдался.

– Что? – поинтересовался он у Катьки.

– Ну, – она смутилась еще больше, – не знаю. Понимаете, в Лиссабоне мы встретили парня. По всем признакам – вампира. Но он нас почему-то не почувствовал. Не понимаю. Судя по всему, только инициирован, во всяком случае, не больше года назад. Раз днем гуляет. Но учителя рядом не было. А это невозможно, первый год, никто птенца одного даже на час не отпускает. Значит, учителя нет. Но из наших, вроде, никто не умирал, в последнее время.

– Классика, – вздохнул Батя, – хоть и редкий случай.

– А как ты думаешь, почему я с Ванькой ошибся? – ухмыльнулся Ермоленко. – Встречаются иногда такие уникумы, как твой блондинчик…

– Ты о чем? – поинтересовался Катькин учитель, вваливаясь в комнату, с полными сумками, судя по всему, он скупил полмагазина, не меньше.

– Я о псевдоинициированных, – пояснил майор, – вот, как Ванька у меня был.

– Мы одного, похоже, встретили, – торопливо встряла Катька.

– Бывает, – философски подтвердил ее учитель и сгрузил сумки на пол, – зайди сегодня ко мне, я подберу тебе материалы. Такие случаи известны и описаны. Псевдоинициация проявляется в возрасте от восемнадцати до двадцати лет. Механизм ее появления еще плохо изучен, но распознать человека в этом случае можно только по косвенным, очень поверхностным признакам. Лучше всего это может сделать врач. В идеале, в лабораторных условиях.

– У меня под рукой в тот день лаборатории не было, – улыбнулся Ермоленко.

– Ну и хорошо! – засмеялся я. – Чтобы я один делал?

– Спасибо, – неожиданно серьезно отозвался майор и я невольно смутился, а он добавил, – кстати, кормить нас сегодня будут или нет? Вам, бездельникам, уже и жратвы принесли, а вы даже еще до кухни не дошли.

И мы отправились готовить обед…

…Жизнь вошла в привычное русло. Зима постепенно сдавала свои позиции. Весна надвигалась быстро и неотвратимо. А наступившая теплая погода всех, и даже вампиров, выманила из дома. В один из солнечных ясных дней, вернувшись с работы, мы решили погулять.

– Куда идем? – спросил я, щурясь от яркого солнца.

– Прямо, – беззаботно махнула рукой Котька, и добавила, – очки не забудь.

– Забудешь их, как же! – сварливо отозвался я.

– Не шипи, тебе не идет, – а чтобы я не сопротивлялся, она с явным удовольствием поцеловала меня.

Я умиротворенно улыбнулся, мы синхронно надели очки и пошли, как и сказала Катька, прямо. Бродили мы долго. На Шмидта заглянули в «Чайный дом» и перекусили в их кафетерии. Я хотел было прикупить там кофе, но Котя возмутилась, мы ведь не за покупками пошли, и тут-же предложила погулять по рынку. Я не возражал, тем более что там мы именно гуляли, обычно совершая серьезные покупки в других местах.

Насладившись видом дешевых товаров, которые, кстати, были не такими уж дешевыми, мы свернули на начало Пушкинской, где торговали животными.

– Ой! Какая прелесть! – с умилением выдохнула Катерина.

Мы медленно шли между клеток и манежей, в которых сидели кошки и собаки всевозможных пород.

– Ты знаешь, – грустно сказала моя спутница, – я всегда хотела иметь собаку, ну, хотя бы, кошку, но, сперва, мы жили в закрытом городке, около базы, а там, до ближайшего места, где можно было животное купить, три дня ехать. А потом, надо еще покупку до дома довезти. К тому же, у нас была только комната в офицерской гостинице. Мне так и объясняли: «Нет прихожей, где может жить собака». Позже, нам дали квартиру, но в прихожей кроме вешалки и полки для обуви, с трудом помещался человек. Потом, мы переехали в областной центр, квартиру нам выделили большую и прихожая была отличная. Родители, как мне показалось, сдались и пообещали, что на шестнадцать лет мне купят собаку. Я ждала два года, а мне подарили джинсы и сказали: «В свою квартиру хоть слона…».

Она горестно вздохнула, а я не удержался от усмешки. Замена, конечно, была не равнозначная. Хотя, джинсы, тем более настоящие, американские, стоили в союзе гораздо дороже любой, самой породистой собаки.

– А потом, произошла эта авария, – продолжала тем временем Катька, – и теперь уже никогда нельзя будет животину завести.

Подтверждая свои слова, она кивнула на кошек, которые угрожающе выгибали спины и грозно шипели на нас, котята, как менее устойчивые, забились по углам и жалобно пищали. Собаки тоже нервничали, хотя и не так сильно – они не настолько чувствительны к ментальному контакту как кошки, но тоже начинали беспокоиться и поскуливать, к немалому удивлению хозяев. И только попугайчики беззаботно чирикали и перепархивали по своим клеткам. В их крохотных головках не было, видимо, такого тонкого механизма, который помог бы им почувствовать нас.

– Не грусти, – я обнял ее и ласково поцеловал, – пошли лучше, в «Гурман», запьем горе кофейком.

– И заедим отбивной, – добавила Катька, – а потом домой, баиньки.

– Кстати, – заметил я, – мне на работу отец звонил. Просил, если у нас нет планов на сегодняшний вечер, зайти к нему.

– Он не сказал, что случилось? – поинтересовалась Котька.

– Нет.

– Зайдем и узнаем, – подвела итог Катя, – а сейчас, пошли есть.

«Гурман», честно говоря, я не очень жаловал, в основном, из-за неудобных металлических стульев. Этими монстрами можно было