Шрифт:
Закладка:
Из очерка-некролога К.Д. Кавелина
Авдотья Петровна Елагина
«…Кто не участвовал сам в московских кружках того времени, тот не может составить себе и понятия о том, как в них жилось хорошо, несмотря на печальную обстановку извне. В этих кружках жизнь била полным, радостным ключом. Лето проводилось где-нибудь за городом, зима в Москве. В 1831 и 1832 годах Елагины и Киреевские жили летом в Ильинском. Тут, между прочим, разыгрывалась шуточная комедия «Вавилонская принцесса», написанная в стихах Ив. Вас. Киреевским и Языковым, который в то время жил с Елагиными и Киреевскими».
Из «Записок» Д.Н. Свербеева:
«Сладострастные грезы и частые возлияния во славу отчизны, женщин и поэзии скоро истощили его здоровье и заставили, не выдержав ни одного из студенческих экзаменов, переселиться в Москву под кров Елагиных и Киреевских…»
А. П. Елагина – мужу, Алексею Андреевичу Елагину, 14 июля 1831 года, из подмосковного Ильинского:
«Все Ильинское преторжественно собралось ко мне. … Спектакль был очень смешон; Свербеев и Мельгунов хохотали от души, и Свербеев уверяет, что у нас, русских, таких фарсов еще не было. Языков сперва очень трусил, но, отважившись выйти на сцену, играл своего халдейского принца прекрасно».
Из «Записок» Д.Н. Свербеева:
«…Из Дерпта переселился он [Языков] в Москву, в лоно литературной семьи тех Киреевских-Елагиных, в которой царила ласковою любовью и нежно внимательным добродушием мать этой семьи, друг Жуковского, все еще милая и в настоящее время, хотя уже в преклонной старости, Авдотья Петровна Елагина. Она и ее сыновья Киреевские тотчас же стали баловать, лелеять, обогревать настуженную неудачами поэзию Языкова. Крылья поэта встрепенулись, и этим годам московской жизни принадлежат едва ли не лучшие его стихи… …Когда я, возвратясь из-за границы, уже женатый, нашел в этой московской среде Языкова, я, к сожалению, убедился в том, что его уже слишком ублажали. Все его странности, все его недостатки не только извиняли, но находили особенно привлекательными. Так однажды привело меня в негодование предложение довести до опьянения Языкова в небольшом нашем обществе и заставить его в этом положении читать нашему небольшому кружку какое-нибудь особенно торжественное произведение его музы. Как я ни упрашивал этого не делать, меня не послушали. Языкова накатили шампанским: он прочел стихи с иссуплением, как помешанный. Я любил Языкова любовью более строгой, мне больно было видеть, как делают из него какого-то шута».
Николай Языков – Иван Киреевский. Куплеты для водевиля «Вавилонская принцесса» (домашний летний театр Елагиных-Киреевских в селе Ильинское, лето 1831 года)
ЧОРТ
Когда счастливый дар поэта
Завесой скромности прикрыт,
И им средь суетного света
Младая дева не блестит,
Когда порыв души прекрасной
Она стихом передает
И похвалы толпы пристрастной
Себе не ищет и не ждет.
Служенье музам освящает
Очарованье красоты,
И мысль и очи просветляет
Огнем возвышенной мечты
Когда ж на дело вдохновенья
Она незваная идет,
И все грехи рифмоплетенья
Выносит нагло пред народ,
Тогда в насмешливом народе
Ей все в позор обращено,
Она бессмыслица в природе
И полу нежному пятно.
НЕПТУН
Все, что волны, все, что воды,
Все, что море-океан,
Все, что бури, непогоды,
Надо всем я капитан.
Прежде чем летали флоты
По хребтам седых валов,
Я предвидел анекдоты
Всех отважных моряков.
Про Колумба, Магеллана
Про де-Гаму и других,
Всех героев океана,
Знаменитых и простых.
Вот каков я! Суши, мели,
Камни, скрытые на дне,
Неизбежные доселе,
Все давно известны мне!
Все, что волны, все, что воды,
Все, что море-океан,
Все, что бури, непогоды,
Надо всем я капитан.
Но одно венца и трона
И трезубца мне милей:
Что почтили Посейдона
Вы любовию своей.
В те часы, как вас пленяли
Сказки витязей морских,
Про меня вы их читали
И меня любили в них.
Я и сам давно волнуюсь,
И любовью к вам дышу,
Потому рекомендуюсь
И руки у вас прошу.
ГЕБА С КУБКОМ
Бывало, я, младая Геба,
В Олимпе чашницей была,
И на пирах напиток неба
Мироправителям лила;
Теперь же боги баснословья
И папа с ведьмой и со мной
За ваше доброе здоровье
Осушим кубок круговой.
ЗВЕЗДА
Я та звезда, под чьим правленьем
На белый свет ты рождена,
Под чьим властительным теченьем
Твоя красуется весна.
Мы, звезды, царственно гуляем
По беспредельности небес,
Судьбами мира управляем,
И нам подвластен сам Зевес.
В его весов святые чаши
Кладем мы жребии людей,
И я сошла в пределы ваши
С моих лазоревых полей, —
Чтобы тебе новорожденной
Открыть грядущий жребий твой:
Он будет светел, озаренный
