Шрифт:
Закладка:
Она отстраняется, лучезарно ему улыбнувшись, а Слейд берет ее хрупкую руку в свои и поворачивается ко мне.
– Аурен, – начинает он, и мне кажется, что мое сердце сейчас или взорвется, или разобьется, – я бы хотел познакомить тебя со своей матерью.
Глава 36
Аурен
Возможно, я неверно поняла, потому я жду, когда в голове уляжется услышанное, или Слейд поправит себя, или же женщина рассмеется и отрицательно покачает головой.
Но ничего из этого не происходит.
«Я бы хотел познакомить тебя со своей матерью».
Когда я понимаю, что он не забирает слова обратно, то перевожу взгляд с нее на Слейда.
– Твоя… мать.
Он медленно кивает.
Я снова перевожу взгляд на нее, потому что не хочу показаться грубой и говорить о ней так, будто ее здесь нет. Я смотрю на женщину, но теперь внимательнее. Вокруг глаз у нее еле заметные морщинки, над ушами легкая россыпь серебристых волос, и это единственное, что могло бы придать ей возраста, но это не так – она кажется такой же молодой, как я.
Она улыбается мне, и меня поражает зелень ее глаз и форма рта. Теперь, когда беспокойства о любовнице отступили, признаю, что между ними прослеживается семейное сходство. Но она похожа на его сестру, а не на мать.
Прочистив горло, я мягко ей улыбаюсь.
– Приятно с вами познакомиться, леди…
– Ее зовут Элора, – говорит Слейд.
– Леди Элора, – говорю я. – Я Аурен.
Женщина лучезарно мне улыбается, изучая зелеными глазами. Через секунду она поворачивается к Слейду и похлопывает его по щеке, а затем протягивает руку и сразу же похлопывает и меня.
Я слегка вздрагиваю от этого жеста, но она, похоже, не замечает. Элора просто гладит меня по щеке, словно не испытывает никаких сомнений, никаких колебаний по поводу меня. Словно по одному взгляду понимает, кем я являюсь для ее сына.
Она опускает руку и снова смотрит на Слейда, и тогда между ними что-то мелькает, – и эта картина кажется слишком личной, отчего я отвожу взгляд, заметив в глазах Элоры блеск.
А потом она, как и любая заботливая мать, цокнув языком, протягивает руку, чтобы поправить торчащую прядь его волос и воротник. При виде этого жеста заявление Слейда кажется еще более правдоподобным.
Мысли путаются в голове, и я опускаю взгляд на свои растянутые чулки и позаимствованное пальто. Затем провожу рукой по растрепанным волосам, заплетенным в косу, и пытаюсь не паниковать из-за того, что во время знакомства с матерью Слейда выгляжу так неряшливо.
Как только я собираюсь вежливо продолжить разговор, Элора уходит на кухню. Я смотрю, как она разжигает плиту, от которой тут же начинает исходить тихое гудение.
– Как она может быть твоей матерью? – шепчу я Слейду. – Она выглядит ровесницей…
Он немного грустно улыбается.
– Давай присядем.
Мы подходим к обеденному столу и садимся на деревянные стулья. Элора заканчивает с плитой и принимается за работу: ставит на плиту чайник, а потом достает из подвесных шкафчиков тарелки.
– Позвольте, я вам помогу, – снова встав, говорю я, но она не отвечает и даже не оборачивается. И пока я все это время стою рядом сконфуженная, Элора просто высыпает печенье на тарелку, а затем нарезает сыр. В эти мгновения из ее уст звучит песенка.
Мелодия звучит знакомо.
Когда я бросаю на Слейда взгляд, он говорит:
– Все в порядке. Иди сюда.
Еще мгновение посомневавшись, иду к столу и сажусь. Продолжаю за ней наблюдать, хмурясь все сильнее. Сейчас я чувствую то же самое, что в павильоне, с жителями деревни.
Ощущение, будто что-то не так. Странное ощущение.
Я поворачиваюсь к Слейду.
– Не понимаю.
– Моя мать больше не разговаривает. Очень редко, – говорит он.
На языке вертится вопрос, почему его мать больше не разговаривает, но я глотаю его, потому что не хочу показаться чрезмерно любопытной.
Элора подходит и ставит тарелки, наклонившись передо мной, и у меня перехватывает дыхание. Приковав к ней взгляд, я замечаю то, что стоило понять с самого начала. У нее округлые уши.
– Она… не фейри. – Я тут же вспоминаю, как Слейд рассказывал, что он является им только наполовину.
Когда я произношу слово «фейри», она внезапно напрягается. Гул резко прекращается, а по ее телу пробегает дрожь.
Слейд вскакивает на ноги и обходит стол. Он берет ее дрожащие руки в свои и наклоняется, посмотрев ей в глаза.
– Все в порядке, – успокаивает он, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ее хрупких пальцев. – С тобой все в порядке.
Она кивает, прерывисто выдыхая, но тут пронзительно свистит чайник, и Элора снова вздрагивает.
– Это только чай, – шепчет он. – Хочешь, я сам за ним схожу?
Элора медленно кивает, и Слейд сажает ее на свободный стул, словно она самое хрупкое существо на свете. Я смотрю на ее дрожащие пальцы, на ставшее еще более бледным лицо. Чувствую себя бесполезной, не зная, какими словами или действиями ей помочь.
А Слейд сохраняет спокойствие, уверенно шагая к чайнику. Он снимает с крючков на стене чашки и разливает чай, что-то напевая тем же нежным, успокаивающим тоном.
Когда он приносит горячие напитки и снова садится, Элора успокаивается и напряжение в ее глазах исчезает, а уголки рта приподнимаются. Она печально улыбается Слейду.
В течение следующего получаса я грызу крекеры, пью чай и просто за ними наблюдаю.
Это немного завораживает. Слейд тихо рассказывает ей о том, как выглядит снег, как сильно дул ветер во время метели. Рассказывает про своего тимбервинга, пообещав в следующий раз принести его перо, и о пряном вине из Погреба, которое он тоже ей подарит в следующий раз.
«Успокойся, – сказал мне Слейд перед тем, как мы сюда пришли. – Просто… успокойся».
Но он говорил это не потому, что собирался меня расстроить – Слейд так сказал, потому что его матери явно нужно спокойствие. Дело не только в том, что она не разговаривает. В ее молчании есть что-то еще. Не знаю, о чем она думает, но меня поразила ее реакция на слово «фейри».
По тому, как терпеливо и спокойно обращается с ней Слейд, по тому, как пытается говорить тихим тоном на обыденные темы, становится ясно, что он всеми силами старается сохранять непринужденную атмосферу.
Так и проходят следующие полчаса. Слейд говорит успокаивающим шепотом, а Элора смотрит на него с улыбкой. Неважно, что она молчит, потому что ее привязанность
