Шрифт:
Закладка:
Но реальность безжалостно разрушила все ее мечты. Она теряла мужа, оставаясь наедине с уродливым монстром, скорчившимся в деревянном гробу.
Дайске тоже вернулся к своему занятию: продолжил вырезать защитные заклинания.
Баи отодвинул ширму и устроился на своей койке, разглядывая министров с ленивым любопытством. Иногда он смотрел на Катарину. В его взгляде таилось превосходство. Он словно спрашивал: «Ну, и что ты теперь будешь делать?»
Катарина отвернулась от него и, начертав прямо в воздухе простенькое заклинание для освещения, склонилась над трупом монаха. Руки действовали сами собой. Она вся обратилась в жадный слух, внимая каждому сказанному слову.
– Никогда не видел их так близко…
Восторженно-испуганный шепот за спиной заставил Катарину вздрогнуть.
Она и не заметила, как подошел Шанюань. Он почти прилип к спине Катарины, горящими глазами рассматривая труп черного монаха.
– Это невероятно… У нас есть возможность изучить их, найти слабое место… Они ведь никогда не оставляют трупы…
Катарина так явственно почувствовала на себе чей-то взгляд, что снова вздрогнула. Казалось, будто она вся выставлена напоказ и нет ничего, что осталось бы в секрете. Она подняла голову и столкнулась со взглядом Сунлиня. Смотрел будто резал. Слой за слоем сдирал одежду, чтобы добраться до чувствительной кожи. О чем он думал, было для нее загадкой, но оставаться спокойной под таким взглядом было выше ее сил.
Совсем не нежно ткнув Шанюаня локтем в живот, Катарина сердито прошипела:
– Возвращайтесь в постель и не мешайте.
Таким же шепотом он ей ответил:
– Я могу помочь. Я немного изучал медицину.
Специально или нет, он обдал дыханием ее шею.
– Вы ранены!
– Благодаря вашей заботе и медицинскому таланту, боль уже не чувствуется. Я готов к новому сражению.
– Это легко устроить. – В насмешливом голосе Сунлиня таилась явная угроза. – На главных воротах как раз пригодится алхимик.
Напряженную тишину нарушил Фань Му. Министр нервно прокашлялся и бросил на сына недовольный взгляд.
– Простите поведение моего сына, ваше высочество. Он… никогда не бывал при дворе…
Сунлинь вскинул бровь.
– Я знаю.
Снова наступила тишина. Сходящая с ума вьюга за окном визжала человеческими голосами. Хотелось забыть про все. Сделать вид, что ничего особенного не происходит, и сбежать с Сунлинем туда, где они смогут быть только вдвоем. Прижаться к его обнаженному телу и слушать, как учащается гулкое сердцебиение.
– Что ж… вам, наверное, интересно, зачем мы сюда приехали?
Министр Фань Му погладил свою бороду.
Сунлинь покачал головой.
– Не особо.
Они явно не ожидали такого ответа.
Катарина заставила себя сосредоточиться на трупе монаха. Она едва успела протянуть руку к инструментам, как они оказались в ее ладони – Шанюань с сияющей улыбкой подал ей футляр. Что задумал этот мальчишка? Катарина взяла пинцет и отодрала кусочек черной одеревеневшей плоти – и на вид, и на запах, и по ощущению это была древесная кора. Щепка была влажной. Катарина осторожно коснулась пальцем шершавой поверхности. Она была немного бархатистой. Странно…
– Ваша… смерть вызвала большой переполох во дворце. – Министр Фань Му с осторожностью подбирал слова. Только сейчас Катарина поняла, что двое других притихли и вообще выглядят как-то неуверенно. Словно не знают, как вести себя с собственным принцем. С новым принцем. Ведь раньше они знали его совсем с другом стороны. – Конечно, главный придворный лекарь и королевский алхимик быстро установили, что тело… э-э-э… принадлежало не вам, но… это все, что было известно. Вас долгие месяцы не могли найти. Лучшие алхимики пытались понять, где вы и как вам удается скрываться.
Дайске вдруг хмыкнул, и министры удивительно слаженно повернулись к нему.
Сунлинь улыбнулся.
– Лучший алхимик служит мне.
Катарина не знала, сказал он специально, чтобы порадовать Дайске, или просто решил еще больше сбить спесь с министров, а может, была еще какая-то причина, но его слова возымели колоссальный эффект.
Баи недовольно завозился, Дайске расправил плечи и едва ли не засветился, а министры совсем сникли. Шанюань насупился, но, кажется, тут же забыл о сказанном. Прилип грудью к плечу Катарины и делал вид, что не замечает ее отчаянных попыток отстраниться.
– Хм… должно быть, так и есть… Его величество объявил вас мертвым, но все знали, что он ни на день не прекращал ваши поиски.
– Король безумен, ваше высочество. – Гэ Дэй по-жабьи надулся и выпучил глаза. – Когда королева родила, он приказал вырезать всех, кто узнал о поле ребенка. Но, благодаря нашим усилиям, ему не удалось скрыть правду. У него родилась дочь! Вы по-прежнему единственный наследник престола.
А ведь Феникс сказал ей… Девочка, с которой король сделал что-то нехорошее…
Катарина продолжила кромсать труп черного монаха, как будто от того, на сколько частей она его разрежет, зависела ее жизнь.
– Вы проделали такой путь, чтобы сообщить мне о том, что хотите видеть на троне меня? Его величество никогда не объявлял меня наследным принцем, вопреки всем заблуждениям.
– Трон принадлежит тому, кто сможет им завладеть и на нем удержаться. А вовсе не тому, кого объявили наследником, – неожиданно подал голос королевский писчий, который до этого молчал.
Сунлинь вновь выгнул брови.
– Значит, вы хотите быть теми, кто посадит меня на престол? Править Ванжаном, управляя мной? Принимать выгодные вам решения и каждый раз, когда я пожелаю пойти не по намеченному вами пути, напоминать мне, кто сделал меня королем?
Все трое растерянно молчали, и Катарина поняла, что так оно и было. Эти люди просто хотели посадить на трон марионетку. Хуже всего было то, что он пойдет с ними. Другого выхода у него нет. А ей нет места во дворце. Со злости Катарина отодрала несколько крупных щепок и швырнула их в плошку. Из растерзанного монаха посыпались жуки и многоножки. Насекомые оказались засохшими. Стоило сжать чуть сильнее, и они рассыпались в пыль.
– Ванжану грозит опасность, ваше высочество. – Министр Фань Му начал заметно дрожать. – Вы не видели то, что видели мы. Страна объята огнем. Столица, дворец… теперь они принадлежат этим тварям. Ваш отец
