– Я знаю, кого он считает своим врагом, – внезапно сказала дама. – Остается узнать, кого он считает союзниками. – В ответ на вопросительный взгляд Прин она кивнула на стену с тяжелыми воротами, на крышу с часовыми в кожаных шлемах. К воротам подъехал всадник и прокричал:

– Скажи своему хозяину, Горжику-Освободителю, что Железный Ястреб желает примкнуть к нему!

Голос, хриплый и в то же время пронзительный, не позволял угадать, мужчина это или женщина.

– Союзниками? – повторила Прин.

– Кого он выберет, когда освободит всех рабов: моих рабочих или тех, что за изгородью? И в том, и в другом случае его ждет успех – в городе он популярен.

– Могу узнать, если хотите, – сказала Прин. Они уже подъезжали к своим воротам.

– То есть как «узнать»? Пойдешь и спросишь его?

– Вы не понимаете… – Прин не могла больше сдерживаться. – Я на драконе летала!

– Вот как? – Улыбка госпожи Кейн обрела привычную двойственность. – И ты, наездница и посольша моя, расскажешь о моих тревогах Освободителю? При императрице, умной и расчетливой владычице нашей, драконам придают не столь большое значение.

– Я правда могу узнать!

– Верю, что можешь. – Само открыл им ворота. – А в наши варварские времена вера горами движет. – Лошадь остановилась под молодыми фруктовыми деревцами, обе женщины слезли.

Прин заметила Ини – та подкрадывалась к ним, улыбаясь до ушей, как ребенок, собравшийся напугать родителей. Бирюза стояла у дома, держась, как и утром, за стену.

Ини, заложив руки за спину, подобралась совсем близко – ну точно ребенок, бегущий посмотреть, что ему привезли – и тут Бирюза метнулась вперед.

Она мчалась, как бегунья на состязаниях, подхватив подол, и кричала:

– Нет!

Она врезалась в Ини, не успела та оглянуться. Обе покатились по траве; Прин, видя, что Бирюза пытается отнять у Ини зажатый в кулаке нож, вспомнила, как разбойница сдержала вставшую на дыбы лошадь, и затаила дыхание.

– Нет! – кричала секретарша. – Не надо! Нельзя так! Я передумала!

Выходит, Ини к ним подкрадывалась с ножом…

Госпожа Кейн, подошедшая приласкать лошадь, двинула чалую вперед вместе с повозкой и выхватила у Ини нож.

– Перестаньте сейчас же! – выкрикивала она, другой рукой колотя дерущихся. – Хватит, я сказала! Что вы за звери такие!

Прин в полнейшем ужасе ступила вперед, хотя с тем же успехом могла и попятиться.

Ини скатилась с Бирюзы и села, отряхивая руки от земли и травинок.

– Ладно уж, ладно.

Бирюза отдувалась, стоя на четвереньках.

Госпожа, держа нож в высоко поднятой руке, тоже дышала неровно.

– Госпожа, – пролепетала Прин, – так они вас убить хотели?

Дама сердито выдохнула и опустила нож.

– Не меня, дорогая. Тебя! И не убить, а напугать только. Но я сказала, что не допущу этого! Что молчите? Скажите, что вы хотели просто ее напугать!

– Да. – Ини стряхнула сухой лист с локтя. – Бирюза сказала – пугнуть, и всё.

Прин только теперь заметила, что их обступили люди, которых она не сразу узнала: кухарка с красным шарфом на голове, Само, три новые кухонные девушки, садовник Клитон и еще пять-шесть незнакомцев.

– Да… – с трудом выговаривала Бирюза, – я велела Ини ее попугать, но я бы ей не позволила… вы же видели, я остановила ее!

– Встаньте! – приказала госпожа Кейн. – Встать, я сказала!

Ини поднялась и теперь отряхивала коленки.

Бирюза разрыдалась, повесив голову еще ниже.

– У меня ничего нет, Рилла, а у тебя есть всё! Деньги, красивый дом, слуги! Тебя уважают! Теперь ты хочешь лишить меня и тех крох, что у меня были, и отдать их…

– Перестань, – перебила ее хозяйка.

– Ты тут все равно что императрица, у тебя высокое положение в городе, а я завишу от твоих прихотей…

– Это я-то императрица? – В смехе хозяйки слышался гнев. – Нет, дорогая моя – здесь правишь ты, притом деспотически! Я любила тебя и люблю до сих пор, а ты меня за это тиранила. Обставляла комнаты по своему вкусу. Все мы здесь привыкли тебе угождать, чтобы ты не дулась. Когда ты поутру выходишь из спальни, все, и прислуга и гости, стараются угадать, в хорошем ты настроении или в дурном, то есть будешь ли ты их бранить, унижать, в лучшем случае не замечать вовсе. Это помогает нам кое-как прожить день, но я, знаешь ли, имею глупость желать, чтобы меня замечали!

– Я ничто! Ничто! – продолжала выкрикивать Бирюза. – Ненавижу себя. Ты права, Рилла, права во всем и всегда. Как мне жить с этой твой правотой?

– Да перестань же…

– Как мне жить? Да, я ужасно обращаюсь и с тобой, и со слугами! А ты лишаешь меня остатков самоуважения, отдавая мою должность этой… ужасной девке! Разве ей место здесь? Пусть убирается в свои горы! – (Прин была слишком поражена, чтобы ей возражать.) – Она недостойна нас, Рилла, недостойна тебя. Зачем, зачем ты взяла ее в дом?

– Глупая ты, глупая женщина. Подними ее, – велела госпожа Ини.

– Я уйду, – заявила Бирюза, не желая подниматься. – Этого я не вынесу. Но уйду по собственной воле, не по твоей…

– Я не собираюсь делать Прин своей секретаршей, – спокойно произнесла госпожа. – Тебе ничего не грозит.

Бирюза привстала, держась за колени Ини.

– До чего же ты глупа, – продолжала хозяйка. – Прин будет моей… посланницей. Я поручаю ей миссию…

Если бы не плотное кольцо слуг, Прин убежала бы и спряталась где-нибудь.

– Опасную миссию. Она сама вызвалась и может не вернуться назад. Если же вернется, мы… вознаградим ее и отправим в путь!

– Так ты ее отошлешь? – Бирюза, стоя на коленях, прислонилась головой к бедру Ини. – Не возьмешь ее вместо…

– Прин оказалась здесь не по своей воле. Я не могу больше держать ее в доме из боязни, что ты причинишь ей вред.

Бирюза, держась за плечо Ини, наконец поднялась. Волосы у нее распустились, и Прин, которая всегда стриглась довольно коротко, удивилась их пышности и длине.

– Хорошо, – сказала госпожа Кейн. – Я прогуляюсь по саду, и вы втроем пойдете со мной.

– А вы ступайте работать, – произнесла Бирюза, обращаясь к слугам. – Нечего пялить глаза на хозяйские размолвки. Прочь, говорю!

Слуги, переглядываясь, размокнули круг.

– Да, ступайте, – подтвердила госпожа. – Всё улажено.

Бирюза, по-прежнему опираясь на плечо Ини, заковыляла вперед.

– Не налегай так, – беззлобно и даже ласково попросила Ини. – Не люблю, когда меня трогают, особенно женщины – мужчины еще туда-сюда. – Свободной рукой она отвела распущенные волосы от лица Бирюзы. – Я тебе уже говорила и повторяю, что не люблю женщин так, как любите вы с госпожой. Для такой любви, как и для убийства, я предпочитаю мужчин. – Она приложилась щекой к мокрой от слез щеке секретарши. – Я не люблю тебя и не хочу любить так, как ты хочешь. Сто раз уже говорила.