о Люции, причитая, что она справлялась и с более жуткими вещами. Верил, что она справится снова. Никогда не говорил, что любит Люцию, но Химари с высоты прожитых веков слышала это в каждом слове. Он мнил это уважением, чувством долга, благодарностью и, возможно, до сих пор в это верил.

Но сейчас Лион был опасен. Что, если он увидит ее? Ведь узнает же, точно узнает! И даже если захочет помочь — не сможет, как не смог помочь Люции. Свобода, которая сопутствовала генеральскому чину, мало отличалась от свободы кошек-служек. У него не будет выбора, да и вряд ли бы он стал выбирать. Одно дело, когда враг сидит в клетке и слушает все, что тебя тревожит, но совсем иное — враг на свободе.

Тем не менее, кошка шла на запах пряного кофе, намереваясь хотя бы узнать, что нужно генералу в Инузоку.

#28. Камни возопиют

О тайнах сокровенных невеждам не кричи.

И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.

Будь скуп в речах и прежде взгляни, с кем говоришь.

Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.

Белоснежные стены госпиталя навевали тоску, а неприятные запахи лекарств как будто оседали в легких безысходностью. Ворону больших трудов стоило отодвинуть воспоминания о больнице — в детстве он слишком часто болел.

— Она пришла в сознание, но ее состояние все еще оставляет желать лучшего, — медбрат старался не смотреть Рауну в глаза. — Раны от такого оружия плохо заживают, понимаете.

— Мне нужно с ней поговорить, детали выздоровления меня не касаются, — ворон хотел было добавить, что охотница пострадала от рук Алисы, когда хотела ее убить, но передумал. Слухи слишком быстро распространяются. Медикам хватит и того, что исполняющей обязанности Лиона здорово досталось.

— Да, конечно, но недолго.

Раун усмехнулся. Все равно ни у кого из них духа не хватит прервать их беседу и попросить его на выход. Он поправил песочные часы, что держал под мышкой, и шагнул за дверь.

Кирана выглядела задумчивой — смотрела на свои бескровные руки, что-то бормотала под нос. Раун постучал костяшками пальцев по дверному проему, привлекая ее внимание. И олениха подняла перебинтованную голову.

— Я убила ее? — только и смогла она прошептать, кивнув на часы в руках Рауна.

— О, нет, — спохватился он и, подойдя, поставил часы на прикроватный столик. — Это Хильда. Я подумал, тебя это взбодрит.

Кирана дрожащей левой рукой подхватила сосуд, перевернула и прижала к груди.

— Спасибо, — едва слышно прошептала, морщась от боли, край песочных часов врезался в бок.

— Твоя жажда мести поостыла? — ворон сел на самом краю кровати, опустив крылья за изножье.

— Нет, — отозвалась олениха и, поведя плечом, повернулась к зашторенному окну. Бледные лучи солнца едва пробивались сквозь занавески, окутывая белоснежную комнату дымкой. — Теперь я еще сильнее уверена в своей правоте.

— Вот как, — Раун удивленно вскинул брови.

— А ты на меня посмотри, — косо ухмыльнулась Кирана. — Я не чувствую правую руку — она распорола мне ее своим треклятым клинком. Дышать больно, на бок я лечь просто не могу. На ступнях порвала сухожилия этим чертовым шкафом. И сотрясение — да. Как проснусь — тошнит, голова раскалывается. Как будто она ножом своим в черепушке моей водит, — ее передернуло. — Как видишь, я не представляю для нее ценности, раз я просто солдат. Так нельзя.

Раун хотел было ответить, что это Кирана напала на своего командира, та лишь защищалась, но передумал. Такая позиция была куда удобнее. Ведь она права — Алиса должна была уладить конфликт миром, а не изувечить подчиненную.

— Нужно вывести всех на чистую воду.

— Всех? — охотница непонимающе нахмурилась и качнула головой.

— Алису и Лиона. Он отчего-то покрывает ее.

— Может, любит, — Кирана пожала плечами и инстинктивно прижала сосуд с кристальным песком сильнее.

— Вряд ли. Здесь что-то другое. И я очень хочу узнать, что.

— Так ты против генерала настроен? А как же верность? Он твой командир, — усмехнулась охотница и тут же сложилась пополам от нахлынувшей боли. Анальгетики начали отпускать, стоило позвать медбрата.

— Это и есть верность, — взгляд ворона был резким и колючим. — Я должен доказать ему, что он в опасности. Я должен предостеречь. Должен не дать ему совершить ошибку. Алиса опасна, пока Люцифера на свободе. Мы все в опасности. И если вдруг Люцифере захочется власти — о! будь уверена! Алиса положит к ее ногам императорскую диадему!

— Так у тебя есть план, — Кирана дернула оленьим носом и расплылась в улыбке. — Хоть кто-то меня понял.

— Все просто — я подготовлю доклад к заседанию совета и попрошу аудиенции у Императрицы, — Раун кивнул на охотницу. — А ты убедишь своих. Они присягнули тебе, правильно понимаю?

Кирана кивнула.

— Это будет несложно. Но не объявят ли ангелы нам войну? Ты можешь настроить армию крылатых против Алисы?

— Армию? — Раун встал и непонимающе оглядел охотницу. — Армия империи — это вы. Крылатые воевали лишь при Люции, сейчас Лион дал им слишком много свободы и мало обязанностей. А быть на подхвате у охотниц совсем не сложно, — ядовито каркнул он и направился к двери.

— Когда я смогу ходить, я все сделаю, — бросила Кирана вслед и посильнее прижала к груди песочные часы. Ради сестры она была готова на все. Ведь она это делает только для нее.

— Я буду ждать, — кивнул ворон и махнул рукой, прощаясь.

* * *

Люция внимательно слушала Хоорса, пристально глядя в глаза. Она впитывала каждое слово, в уме отмечая все, что считала важным. А он все говорил и говорил. Об императрице, об империи, о будущем, о страхах.

— Я одного не могу понять, — перебила она сизокрылого ангела, — тебе какая польза от свержения Изабель?

— Она сошла с ума, Люцифера! Она постоянно шьет и шьет все новые платья из кошачьих шкур. Бель не правит, а всю работу выполняю я и Лион. Какой смысл в такой правительнице? — он развел руками, ожидая согласия с доводами. — Она собирается распустить совет и казнить всех кошек.

Но Люция покачала головой.

— Конкретно тебе оно зачем? Тебя послушать, так ее даже в живых оставлять нельзя, — она уперла кулаки в бока. — Скажи, зачем? Так правишь ты, а Лион следит за порядком во всей империи. Но вот она будет отстранена, и вы вдвоем все так же будете править. Чем она мешает? — процедила сквозь зубы бескрылая.

— Она безумна. Она не правит сейчас, но Химари сбежала, и Бель больше не перед