– Значит, на этом все.

Грэм сидел за кухонным столом в одних боксерах, его темные волосы в беспорядке торчали во все стороны. Мак поразился, как многое изменилось за время их дружбы – и как многое осталось прежним.

– Да, наверное.

– Когда ты возвращаешься в колледж?

– В четверг или пятницу. А ты?

– Я, наверное, подожду до воскресенья.

– Выжимаешь лето до последней капли, а?

Грэм пожал плечами:

– Почему нет? У меня нет причин торопиться обратно.

Мак опять подумал про письмо Эди Грэму. Он видел только одно, хотя подозревал, что оно не единственное. Ему снова захотелось спросить Грэма об этом, спросить, почему его девушка – хорошо, бывшая девушка, но все еще Эди – пишет пылкие письма его лучшему другу. Но после всего, что произошло этим летом, у Мака больше не было оснований. Ни один из них не был честным насчет своих мыслей и чувств. Не стоит и начинать.

– Тогда увидимся в квартире.

Мак пошел к двери.

– Да. Веди аккуратно.

Мак кивнул. Он остановился у двери, желая сказать своему другу больше, желая услышать больше. Но вместо этого поднял руку, а потом закрыл за собой дверь.

Он проехал пять миль от маленького голубого домика на сваях до Сансет-Марины, не снимая ноги с педали газа. Одна половина его рассудка – рациональная, уравновешенная часть – видела Эди. Ее темные волосы, ее смех, ее милую улыбку, которая казалась даром, когда была адресована ему. Ее лицо, когда они решили провести лето по отдельности, физически и эмоционально.

Вторая половина – та часть, которую словно подожгли, – видела Кэт. Ее длинные светлые волосы, заплетенные в косу, лежащую на одном плече. Ее розовые, покрытые веснушками щеки. Ее спину, когда она стояла на песке, глядя на спокойную светящуюся воду залива. Он думал о ней почти все лето, но Эди тоже просачивалась. Он любит их обеих? Такое возможно? Мак не знал, и в тот момент ему было плевать. Знал только, что ему надо как можно скорее оказаться в марине.

Заехав на парковку, он увидел джип Кэт. Сердце подскочило, и он слишком быстро въехал на место, ударив по тормозам и пробуксовав по засыпанному песком асфальту.

Он заглянул в магазин и, не обнаружив ее там, трусцой пробежался по причалу до «Алабамы Рэдс», пришвартованной к сваям. Однако на лодке было тихо. Ни Реджи, ни рыболовов-любителей. Ни Кэт.

– Йо, Поло, – окликнул его Дэйв, когда Мак проходил мимо хижины. – Как насчет «Кровавой Мэри»?

– Нет, спасибо, мужик, – бросил Мак, не сбавляя шага. – Рановато для этого.

– Не-а. – Голос Дэйва сипло звучал в свете раннего утра. – Лучший способ начать день.

Мак обошел причалы и территорию, но нигде не увидел Кэт.

Наконец его тормознула Карла:

– Парень, я наблюдаю, как ты гоняешься за своим хвостом повсюду. Что ты ищешь?

– Кэт, – сказал он, тяжело дыша. – Вы ее видели?

– Кэт ушла. Ты не разговаривал с ней?

– Ушла? Куда ушла?

– Вышла с «Галф Хит».

Мак резко повернулся в ту сторону, где эта лодка всегда стояла на третьем месте с конца. Ее тоже сдавали в аренду, но дороже остальных, обычно для мальчишников верхушки общества или местных бизнесменов, проводящих конференции на морском курорте. Третье место от конца пустовало.

– Почему она это сделала? Она должна была встретиться здесь со мной.

– В пятницу вечером мне позвонил капитан, сказал, что ему не хватает рабочих рук. Я решила, что Кэт не откажется от дополнительных денег, так что дала ему ее номер. – Карла пожала плечами. – Они вышли около часа назад. Говоришь, она должна была встретиться здесь с тобой? Ты опоздал, что ли?

Мак уставился на Карлу.

– Я не опоздал. – Он поднял шляпу и почесал голову, потом опустил шляпу обратно. – Когда они возвращаются?

Наверняка это просто ошибка. Ей нужны деньги, поэтому она согласилась на рейс, будучи уверенной, что он будет здесь, когда она вернется. Ему нетрудно подождать, прежде чем ехать.

Карла вытерла рукой лоб, влажный от утренней жары.

– Это ночное плавание, Мак. Они ловят марлина. Не вернутся до завтрашнего вечера.

Удар был сокрушительным. Кэт знала, что он приедет, знала, что он хочет с ней поговорить, и уплыла. Ни звонка, ни слова. Он сделал несколько шагов прочь от Карлы. Так крепко сжал кулаки, что суставы запротестовали.

– У меня в магазине твой чек. Хочешь забрать, прежде чем уедешь?

Мак наклонил голову, чтобы размять мышцы шеи.

– Да.

Внутри звякнул кассовый аппарат, когда Карла открыла ящик с наличными и достала из него конверт с именем Мака. Он потянулся забрать конверт, но Карла держала крепко. Когда он посмотрел ей в глаза, они были ласковыми.

– Ты не первый парень, в глазах которого я вижу звезды из-за этой юной леди. – Мак снова потянулся за чеком, но она не отпускала. – Я говорила тебе не связываться с ней.

– Знаю.

– Иногда стоит послушаться старую женщину за прилавком. Я давно живу и много знаю.

– Наверное, вы правы. – Он растерялся, почувствовав, как защипало глаза, влага угрожающе собралась в уголках. Мак уставился в потолок, приказывая мятежным слезам уйти. – В следующий раз я послушаюсь.

– Готова спорить, что нет. – Она снова протянула чек и на этот раз позволила его забрать. – Ты хороший парень. Береги себя.

– И вы тоже, Карла.

Через пару часов Мак ехал по трассе I-65, открыв все окна, ветер громко гудел, заглушая все мысли, на что он и надеялся. Унижение и стыд мешались со злостью и неловким чувством собственной наивности и неопытности. Изначально он планировал несколько дней побыть в Мобиле с родителями, прежде чем возвращаться в колледж, но после удара Кэт ему хотелось лишь одиночества. Он никого не хотел видеть: ни родителей, ни друзей. Ни Грэма. Ни Эди. Наверное, даже Кэт, если каким-то чудом она оказалась бы у его двери. Но он не обольщался.

Единственное пришедшее на ум место, где он мог бы побыть один – квартира. Так что он погрузил свои вещи, оставленные в Мобиле после окончания семестра, поздоровался и попрощался с родителями и запрыгнул обратно в машину для четырехчасовой поездки в Бирмингем.

Три коротких месяца назад он сбежал из колледжа с единственной целью: найти свой путь и сделать это, пока не потерял все. Но сейчас он потерял еще больше. Девушку, которую любил много лет. Друга, которого любил еще дольше. И нового человека, который открыл ему глаза, который изменил его жизнь неожиданным образом. Он смутно предчувствовал, что пройдут месяцы, может быть даже годы, прежде чем он осознает все, что