Шрифт:
Закладка:
– А ты помолись Господу и успокоишься, – посоветовал иерей. – И не считай Господа Бога виновником увечий своих. Хуля Господа, ты Сатану в свою душу впускаешь, отсюда и горе твоё не тает, а растёт и увеличивается. К тому же Господь если от увечий тебя не уберёг, зато от смерти спас. Доктор, который тебя осматривал, что говорил? А говорил он, что с такими ожогами, как у тебя, люди не выживают, вспомни?
– А разве я просил Бога спасать меня в таком обличье? – огрызнулся угрюмо Силантий. – За что он наградил меня эдакой жизнью постылой? Я ведь…
Силантий вздрогнул, закачался на ослабевших ногах и, схватившись за грудь обеими руками, тяжело опустился на пенёк. Его дыхание сделалось тяжёлым и хриплым.
– Что с тобой? – почувствовав неладное, забеспокоился иерей.
– Сам не знаю, – прохрипел в ответ Силантий. – Дышать тяжело и зрения нет.
– Сиди здесь и Богу молись! – воскликнул иерей возбуждённо. – Я сейчас выбегу на улицу и в помощь кого-нибудь кликну. Потерпи, Силантий, сейчас мы в дом тебя заведём.
– Не надо, не спеши звать кого-то, батюшка, – попытался остановить его Силантий. – Ежели смерть пришла, значит, я отмучился. А ежели…
Он замолчал, захрипел и повалился на землю. Иерей присел рядом, нащупал пульс и, подхватив Силантия под руки, поволок к крыльцу.
* * *
У ворот молельного дома остановилась коляска. Агафья расплатилась с извозчиком и, тяжело ступая онемевшими за время поездки ногами, направилась к калитке.
Андрон поджидал «богородицу» у крыльца.
– Ну? – остановившись перед ней, спросил он. – Не томи, выкладывай, чего наездила.
– Правду сказала Сонька Рябова, – ответила Агафья. – В больнице наш Савва. Меня к нему не пустили, плох он. И никого к нему не пускают в палату, акромя докторов и медсестёр.
– Сонька ещё говорила, будто жив он едва остался, крови много потерял? – буравил её взглядом Андрон. – Так ли это, узнала ты?
– Собака его эдак искусала Силашкина, – сказала Агафья. – Операцию делали. Он ещё вставать и ходить самостоятельно не могёт.
– А Сонька? – поморщился Андрон. – Надо б ей наказать, чтобы поговорила с Саввой. Пусть разузнает, что почём. Как его угораздило дурня так вляпаться? Эдакий медведяка, а от собаки отмахнуться не смог.
– Соньке я уже наказ дала, – вздохнула Агафья. – Она нынче на дежурстве в больнице. И в самый раз санитаркой в хирургическом отделении трудится, где Савва лечение проходит.
– Э-э-эх, какую голову надо иметь, чтобы эдак врюхаться, – покачал досадливо головой Андрон. – Ну разве ему не пришло в башку дурью, что в каждом дворе деревенском собака есть, а то и не одна?
– Ладно, будя причитать, – направляясь к крыльцу, сказала Агафья. – Савва сам виноват, голова садовая. Беду себе нажил, а главного поди и не вызнал: для кого Силантий у меня лекарство взял – для матери или для девок?
– А что делать? – забеспокоился Андрон. – Ещё кого-то послать к Силантию в «гости»?
Дойдя до крыльца, Агафья остановилась и посмотрела на старца.
– А толку-то? – хмыкнула она язвительно. – После случая с Саввой Силашка поди обо всём позаботился. И девок увёз, и мать его ежели даже и впрямь хворая была, то уже выздоровела поди.
– Должно быть, так оно и есть, – согласился Андрон. – Силашка вон как за настойками твоими прискакал, когда приспичило. Поди быстрее лошади своей бежал. А сейчас и носа не кажет. К чему бы это?
«Богородица» не ответила на его вопрос и вошла в дом.
– А может, и боится показываться после того, как его собака Савву покусала, – сказалась Агафья, присаживаясь у стола. – Отвёз его в больницу, передал докторам с рук долой и айда обратно, в Камышёвку свою убогую.
– Как бы то ни было, но отовсюду сейчас опасность подстерегает нас, – вздохнул Андрон. – Подошвами чувствую, что землица вот-вот заполыхает под нами.
Агафья одарила его тяжёлым взглядом и едко ухмыльнулась.
– Не канючь, слухать тошно, – сказала она. – Ты лучше о ювелире своём подумай, как долг у него забрать. Случись чего, не приведи Господи, так и останемся мы ни с чем.
– Так уж и ни с чем, – перестав ходить по горнице, остановился перед ней Андрон. – У нас вон денег целый миллион. Нам их на всю жизнь с лихвой хватит.
– Хватит не хватит, это ещё бабка надвое сказала, – возразила Агафья. – Старец Григорий что тебе в письме отписал? Что трон под царём качается. А на улицах что творится, погляди? У нас в Самаре кругом стачки и забастовки, а в Москве и Питере того пуще, к гадалке не ходи.
– А деньгам что с того? – огрызнулся Андрон. – Деньги, они всегда и везде деньги.
– Это как сказать, – покачала головой Агафья. – Золото и бриллианты – вот что есть деньги всегда и везде. Только драгоценности в любой стране настоящей ценностью обладают. Вот это себе уясни. Ты лучше свой мильён на золото и брильянты поменяй и запрячь всё подальше. Ежели бежать из России придётся, чтоб драгоценности под рукой всегда были.
Выслушав её, Андрон уселся за стол и стал тереть виски кончиками пальцев. Он нервничал, и наблюдавшая за ним проницательная старуха заметила это.
– Пробовал так сделать через Ивашку Сафронова, сама знаешь, – сказал он, глядя не на «богородицу», а куда-то в сторону. – Вот только раскусил он меня и ужом вывернулся.
– Не в нём сейчас дело, не в Ивашке, – постучала ладонью по столу «богородица». – Вывернулся, значит, не таков глупец, как те, кого тебе объегорить удалось. Ты сейчас не об Ивашке думай, а деньги наши бумажные в золото и драгоценности обращай. Долю у еврея-ювелира заберёшь, мильён наш в золото обратишь, вот тогда и о загранице думать в самый раз пристанет.
– Ты как всегда дело говоришь, Агафья, – одобрил Андрон. – На днях я Плешнера навещу и потребую вернуть мою половину.
– Только золотом и брильянтами возврат требуй, не бумажками, – предупредила Агафья.
– А на бумажный миллион я позже у других ювелиров золота накуплю, – согласился с ней Андрон.
– Вот прям завтра и начинай, – вздохнула Агафья. – Сейчас война, что-то зарабатывать возможности нет. А вот потерять всё возможностей сколько угодно. Это я к тому, что пришло для нас то самое время собирать камни. Вот и займёмся этим, покуда оно мимо не прошло и не оставило нас с тобой без гроша в кармане.
10
Осмотрев быстро Евдокию, доктор внёс в тетрадь короткую запись и посмотрел
