Старец в очередной раз подошёл к окну и выглянул на улицу, но, видимо, не увидев ничего интересного, снова принялся расхаживать туда-сюда по горнице.

– Ну чего ты мечешься, как неприкаянный, Андрон? – не выдержав напряжения, с укором обратилась Агафья. – Ну не приехал нынче Савва, завтра явится.

– А почему нет его? – нервно дёрнулся Андрон и остановился. – Он уже два раза мог съездить в Камышёвку, глянуть на старуху и вернуться обратно.

– Савва большой, сильный, как медведь, но покладистый и спокойный, – вздохнула Агафья. – Думаю, что его накормили, чаем напоили и спать оставили.

– А я всё больше склоняюсь к мысли, что Савву силой задержали, – присел напротив Андрон. – Почему? А потому, что он девок в избе живёхонькими увидал.

– Вот гляжу на тебя, Андрон, и вспоминаю, как встретились мы с тобой, – заговорила Агафья. – Пьяницей ты был горьким и человечишкой никчёмным. Богатство всё подрастерял по глупости своей, семью потерял и всё, что было можно. А я тогда подумала, что можно тебя в чувство привести и вернуть человеческий облик.

– И что, жалеешь теперь о том? – глянул на неё исподлобья Андрон. – А ведь ничего в обрат не воротишь.

– Нет, не о том я, – прекращая своё занятие, ответила Агафья. – Тогда у нас всё ладненько складывалось. В Самару приехали, делом занялись доходным, и всё как по маслу пошло.

– Да и так, покуда, не всё плохо? – не понимая, куда клонит старица, насторожился Андрон. – Ты же тоже эдак думаешь, Агафья?

– Тогда ты моими мозгами жил, и у нас всё ладилось, – напомнила старица. – Ты кормчим у хлыстов стал, уважением обзавёлся, денежки ручейками в карманы потекли. Вот тогда ты и решил своими мозгами жить, а они у тебя…

– А ну цыц, Агафья! – грубо оборвал Андрон. – Оставь мои мозги в покое! Раз у тебя голова светлая, то почему на каторгу упекли?

– Не раз уж рассказывала, – поморщилась Агафья. – Ты уже всё лучше меня знаешь.

– Допустим, знаю, – осклабился Андрон. – И про то, как ты мужа отравила, знаю. Он выкарабкался, а тебя на каторгу упекли. О том, как ты меня науськала в секту его втереться, тоже помню. Как же можно забыть, как мы с тобой Прокопия Силыча из секты выдавили? Что ещё вспомнить, как считаешь? Может быть, как Прокопий твой с горя оскопился и другую секту собрал?

– Всё, достаточно! – хмуря лоб, процедила сквозь зубы Агафья. – Мужа своего я за дело отравила, сам виноват. Верховодил над хлыстами, деньги имел немалые, как и ты сейчас, миллионами ворочал. А потом с ума спятил. Возомнил, что благодать, видишь ли, небесная на него снизошла, и он честно жить решил, бестолочь безмозглая.

– И ты решила его отравить со злости, – вставил едкую фразу Андрон.

– Что было, то было, – не стала отрицать Агафья. – И за ту свою глупость я сполна наказание понесла. Но покуда на каторге срок отбывала, многое обдумала и многое поняла.

– И потому ты зацепилась за меня, выйдя на волю, – не удержался от колкости Андрон.

– Мне нужно было мужское плечо, – ухмыльнулась Агафья, – на которое я могла бы опереться.

– И опёрлась ты на моё плечо, – хмыкнул Андрон. – Точнее, уселась мне на шею.

– Если бы не я, то ты давно бы уже подох где-нибудь под забором, – огрызнулась Агафья. – Я ввела тебя в круг «божьих людей», научила, как управлять ими, научила, как жить безбедно, не делая ничего. Мы раздавили Прокопия и вынудили его покинуть «корабль». И всего этого тебе мало? С моей помощью ты достиг многого, а сейчас… Сейчас ты меня разочаровываешь, Андрон.

У старца глаза полезли на лоб. Старуха, которую он привык считать своей прислужницей, вдруг показала зубы, и это неприятно поразило его.

– И чем же я тебя разочаровываю, дрянь такая? – воскликнул он возмущённо. – Я по-прежнему скачу с тобой в одной упряжке, дурачу людей, зарабатываю деньги на их суеверии. Так чем же я вызвал твою немилость, ведьма?

– Ты становишься трусом и паникёром, – ничуть не испугавшись его возмущения, возразила Агафья. – Ты вносишь нервозность и сумятицу в нашу жизнь.

– Ну ладно, ладно, не будем ссориться, – пошёл на попятную Андрон. – Мы с тобой одним миром мазаны, и, следует понимать, путь в этой жизни у нас тоже один.

– Тогда уйми гордыню и язык прикуси, – строго выговорила Агафья. – Завтра радения проведём, а то люди беспокоятся и кабы чего не вышло.

– До радений ли нам сейчас? – поморщился неприязненно Андрон. – Сама видишь, как дела складываются.

– Вижу, не слепая, – вздохнула Агафья. – Но мы будем продолжать жить и всё делать как прежде, покуда ничего страшного нас не коснулось. Я тебе настойку приготовила, выпьешь и спать спокойно будешь. А наступит утро, в голову придут свежие мысли. Не зря в народе говорят – утро вечера мудренее.

* * *

Зал ресторана оказался заполненным до отказа. Меж столиков сновали официанты, принимая заказы и принося подносы, заставленные изысканными блюдами.

Иван Ильич подвёл жену к заранее заказанному месту.

– Вот здесь мы и проведём вечер, дорогая, – сказал он. – Надеюсь, что осадок после разговора с пройдохой Лопырёвым быстро растворится в потоке положительных эмоций.

Подошедший к ним официант с приятной улыбкой стал предлагать немыслимые яства.

– Лосося под соусом из омаров не желаете? – спрашивал он. – Олений окорок, жаркое из кабаньей головы, копчёный язык с паштетом…

– И ещё принеси нам пару бутылок старого мурфатларского, – попросил Сафронов. – Прихвати также бутылочку марочного «наполеона».

Вскоре официант выставил на стол с десяток блюд и вежливо раскланялся.

– Прошу, дорогая, – наливая вино, улыбнулся жене Сафронов. – Не берусь судить о качестве продуктов, из которых изготовлено всё это великолепие, но…

– От их вида и запахов я схожу с ума, – прошептала восхищённо Марина Карповна, не отводя восторженного взгляда от манящих яств. – Я… я…

– Давай выпьем, Марина, – усмехнулся Сафронов, – и отдадим должное всему, чего уместилось на этом столе.

Женщина набросилась на еду с такой жадностью, будто не ела несколько суток. Сафронов с удивлением наблюдал за ее необычным поведением.

Марина Карповна осмотрела стол сытым взглядом и смутилась, будто ее уличили в преступлении.

– Чего молчишь, Ваня? – спросила она, краснея. – Ты осуждаешь меня за мою несдержанность?

– Нет-нет, всё в порядке, – ободряюще улыбнулся Сафронов. – И даже не думай, что кто-то наблюдал за тобой со стороны с осуждением. Люди пришли сюда отдыхать и расслабляться, а не для того, чтобы…

– Господи, какая здесь чудесная пища, Ваня! – поверив ему на слово, оживилась Марина Карповна. – Я с ума схожу от восхищения