Шрифт:
Закладка:
Результат для партии оказался катастрофическим. Муллы даже не дали ответа на просьбы о переговорах. Через несколько дней начался разгром всех оппозиционных движений, вне зависимости от того, поддержали они Исламскую революцию или нет – и первый удар обрушился именно на «Туде». 31 марта на встрече с делегацией из иранского Азербайджана, Алиев, пребывая в плену иллюзий о том, что иранский народ, мол, пока не готов, и нужно подождать, пока он проснется, предложил сосредоточиться на повседневных задачах: «Давайте будем требовать в первую очередь образования на родном языке и соблюдения права на собственную культуру»[399].
Наконец, в октябре 1979 года на встрече с руководством «Туде» в Москве прозвучало что-то вроде самокритики: «Безоговорочная поддержка, оказанная Хомейни, привела к негативной реакции народных масс и изоляции партии». В этих условиях Москва не рекомендовала иранским товарищам возвращаться к себе на родину. Они, собственно, и не собирались этого делать: в Иране с каждым днем происходило все больше и больше казней, так что те оппозиционеры, у кого была такая возможность, бросились прочь из страны.
А в декабре 1979 года, словно ничему не научившись на иранском опыте, советское руководство ввело войска в Афганистан. Коалиция стран во главе с США в ответ на это принялась снабжать исламистов оружием, деньгами и инструкторами: только бы СССР потерпел поражение, а с этими мы потом разберемся. Так начался процесс, приведший к возникновению «Талибана», «Аль-Каиды» и, в конечном счете, ИГИЛа[400].
Но пока Советский Союз еще стоял на ногах, правители двуполярного мира, покоящегося на балансе ядерных сил, продолжали борьбу за сохранение своих сфер влияния.
Миссия в Сирии
Один из примеров этому можно было наблюдать в Сирии.
10 марта 1984 года Гейдар Алиев, занимавший на тот момент пост заместителя председателя Совета Министров СССР, прилетел в Дамаск. Это был первый за четыре года визит высокопоставленного советского руководителя, а объяснялся он тем, что в Сирии сложилась чрезвычайная ситуация.
Вот как вспоминал о той поездке сам Алиев:
«В 1984 году меня попросили слетать в Дамаск, встретиться с Хафезом Асадом. В Сирии возникла большая проблема. КГБ сообщило о том, что между Асадом и его братом Рифатом, командующим так называемыми „оборонными бригадами“, возник конфликт, который может привести к попытке государственного переворота. Асад был нездоров, лежал в больнице. Кремль хотел сначала выяснить обстановку, а потом вмешаться в ситуацию. С точки зрения Москвы, смена режима или лидера в Сирии была совершенно неприемлема. Я сразу вылетел в Дамаск, встретился с Асадом, приходящим в себя после сердечного приступа. Наша первая встреча, несмотря на его болезнь, продолжалась целых восемь часов. На следующий день мы встретились снова и проговорили шесть часов. Я думаю, ему важно было узнать, что мы думаем. Вскоре он отправил брата Рифата в изгнание, в Испанию. Проблема разрешилась, Политбюро смогло вздохнуть спокойно»[401].
Несколько лет спустя выяснится, что старый разведчик Алиев сказал не всю правду. Хафез Асад сначала хотел отправить своего сына во Францию, но там отказались его принимать. Об этом рассказал бывший министр иностранных дел Сирии Фарук Шараa. Тогда Сирия обратилась к Советскому Союзу, который, к облегчению Дамаска, сразу согласился принять Рифата Асада[402]. После распада СССР он перебрался в Испанию, а с 2018 года живет во Франции.
Проблемы в Сирии возникли после того, как в 1983 году Хафез Асад перенес сердечный приступ. На время болезни он передал власть комитету из шести человек, в который включил нескольких верных ему мусульман-суннитов, но не включил брата Рифата.
Рифат Асад командовал операцией, проведенной 2-28 февраля в городе Хама, где сильны были позиции организации «Братья-мусульмане». Хама была окружена и подвергнута бомбардировке, в результате которой, по некоторым оценкам, погибло двадцать тысяч человек. Разумеется, эта бойня была устроена по приказу Хафеза Асада, но суннитское большинство считало виновным Рифата. Радикальные алавитские[403] круги были возмущены тем, что Рифата, ставшего фигурой, ненавистной суннитам, не включили в состав временно управляющего страной комитета, тогда как некоторых суннитов (например, того же Фарука Шараа) включили. В этой обстановке Рифат Асад попытался устроить переворот, опираясь на верные ему силы.
Иран, который в то время находился в состоянии войны с Ираком, давил на Сирию, чтобы та тоже вступила в войну, и в обстановке вакуума власти это также поощряло Рифата к действиям. На самом деле он был типичным ближневосточным политиком, думавшим только о том, как не упустить удобный случай прийти к власти. С одной стороны, он пытался через короля Иордании Абдуллу, женатого на его свояченице, заручиться поддержкой Саудовской Аравии (несмотря на то, что был алавитом): мол, если вы мне поможете, я не нападу на Ирак; с другой стороны – искал возможности контактов с Израилем. Руководитель отдела промышленного шпионажа румынской спецслужбы Секуритате и советник Николае Чаушеску по вопросам безопасности Ион Михай Пачепа, бежавший в США в 1978 году, расскажет, что Рифат Асад был в списке контактов румынской разведки.
У поездки Алиева в Сирию был еще один важный результат. Вскоре после отбытия Рифата в Москву, 24 мая, Хафез Асад направил вице-президента Абделя Халима Хаддама на встречу с президентом Ирана, а в будущем религиозным лидером страны Али Хаменеи. Хаддам заявил, что его страна выступает против создания в Ираке исламской республики по иранскому образцу, а если Иран будет настаивать, то Сирия вовсе прекратит оказывать ему поддержку. Тегеран понял, что за спиной Асада стоит Москва.
Возможно, именно потому Политбюро, по словам Алиева, и «смогло вздохнуть спокойно».
События тех лет имели особую важность для Турции. Руководящие кадры Рабочей Партии Курдистана (РПК), тайно созданной Абдуллой Оджаланом в 1978 году в деревне Фис (нынешнее название – Акзиярет) провинции Диярбакыр, незадолго до военного переворота 1980 года перебрались в Сирию, где
