не боюсь. Я купила кукол, чтобы убить их – и так победить свой кошмар. Куклы этого не знают, ведь они пусты, умеют лишь улыбаться и шептать чужие слова, повторяя то, что Смерть хочет сказать мне. Пытаясь заставить сделать то, чего я делать не хочу. И потому судьба их предопределена.

Я смотрю на них, сидящих в ряд.

Я смотрю на них, стоящих на вытоптанном мною снегу. Вокруг сугробы. Я на пустыре. И куклы на пустыре. Облитые жидкостью для розжига. До сих пор непонимающие, что происходит. Я знаю, что им придётся умереть, и хочу сделать это скорее, потому что, умирая, куклы заберут с собой мой страх.

Я чиркаю зажигалкой.

И смотрю, как пламя начинает лизать пластиковых красоток. Пустых. Не умеющих ни говорить, ни думать.

Они даже кричать не умеют и молчат, когда их пожирает пламя. Молчат.

А я – улыбаюсь…»

* * *

С Леонидом Шевчуком Феликс договорился встретиться в том же заведении, что в прошлый раз. Понадеялся, что «привычное», в каком-то смысле, место поможет Шевчуку вести себя спокойно, однако начало беседы получилось немного нервным.

– Ваши действия начинают походить на преследование, – произнёс Шевчук, даже не поздоровавшись. – Вы говорили с моей женой!

– Мы не могли не проверить ваше алиби.

В ответ – тяжёлое сопение.

К жене Шевчука ходил Колыванов, сказал, что алиби она подтвердила, держалась спокойно. Но будущий топ-менеджер, кажется, пережил несколько неприятных моментов.

– Ольга удивилась тому, что мне потребовалось алиби.

– Наш сотрудник должен был сказать, что мы проверяем все версии, в том числе ту, что Викторию Рыкову убили из-за проблем на работе.

– Но ведь вы понимаете, что всё это шито белыми нитками?

– Я – да. – Вербин ответил спокойно и чуть поднял брови.

Опять услышал сопение, но, судя по выражению лица Шевчука, его супругу подобное объяснение удовлетворило.

– И ещё вы приходили ко мне на работу, – чуть тише продолжил Шевчук.

– Рутинная проверка, Леонид Дмитриевич, ничего более.

– Из-за вашей так называемой рутинной проверки по компании поползли неприятные для меня слухи.

Говорить о том, что слухи поползли не из-за следственных действий, а «благодаря» его служебному роману, Вербин не стал – не маленький, сам понимает. Поэтому выдержал короткую паузу и произнёс:

– Я лично готовил нашего сотрудника и уверен, что он действовал в точном соответствии с инструкциями. Он говорил, что идёт рутинная проверка и мы ни в чём вас не подозреваем.

– Но люди начали строить версии.

– Увы, Леонид Дмитриевич, этот процесс мы не в состоянии контролировать.

– Но ваша проверка…

– Мы были обязаны её провести.

– Вы интересовались нашими с Викой командировками!

– Мы не раскрывали, почему ими интересуемся.

Несколько мгновений Шевчук пристально смотрел Феликсу в глаза, после чего уточнил:

– Не раскрывали?

– Нет, Леонид Дмитриевич, не раскрывали.

– И вы ни в чём меня не подозреваете?

– А должен?

Ещё один взгляд, который Вербин спокойно выдержал, после чего Шевчук впервые улыбнулся:

– Зачем вы пошли в полицию? Вы великолепный переговорщик, любой компании пригодились бы.

– Я занимаюсь любимым делом, Леонид Дмитриевич.

– Можно только позавидовать. – Шевчук окончательно успокоился. Или же его раздражение было наигранным – ведь он тоже считался отличным переговорщиком, и Феликс далеко не всегда мог его «прочесть». – Зачем понадобилась встреча? Зачем вы звонили мне в выходные?

– В деле Виктории Рыковой возникли новые обстоятельства, и я решил, что должен обсудить их с вами.

Феликс попросил не сообщать на работу о смерти Погодиной, ему нужно было увидеть, как новость воспримет Шевчук, однако тот подтвердил репутацию то ли умного, то ли догадливого человека.

– Вера не вышла на работу, а её телефон не отвечает. – Пауза. – Вы её арестовали?

– Два дня назад Вера Погодина была убита.

– Что?!

Короткий вскрик, не резкий, не громкий, но кажущийся искренним. Голос, взгляд, жесты – абсолютно всё говорило о том, что Шевчук не ожидал услышать эту новость и действительно изумлён. Разумеется, он мог оказаться великолепным актёром, однако опыт подсказывал Феликсу, что Шевчук не играет. Сейчас – не играет.

– Когда?

– Два дня назад.

– То есть… как? Кто её убил?

– Пока мы этого не знаем.

– И подозреваете меня?

– Вы ведь были в Ярославле. – Феликс поднял брови. – Или нет?

– Я… – Шевчук был настолько ошарашен, что не сразу понял, о чём его спрашивает Вербин. – Я… да, конечно… мы ездили с женой… и друзьями… там… я провёл в Ярославле все выходные.

– Поэтому я вас не подозреваю, Леонид Дмитриевич.

– Но вы мне позвонили.

– Я звонил всем, кто связан с расследованием.

– Потому что узнали, что Вера летит со мной на Алтай вместо Вики?

– Да.

– Почему вас заинтересовала эта поездка?

– А почему она не должна была меня заинтересовать?

– Вы сказали, что не подозреваете меня.

– Я сказал не так, – усмехнулся Вербин. – Что же касается поездки, то о ней я узнал в ходе рутинной проверки…

– Опять?! – Но этот вскрик прозвучал и тише, и не так яростно, как первый. И на этот раз Шевчук тут же пробормотал: – Извините. – И добавил: – Да, я понимаю, что в таких случаях сразу начинают подозревать тех, кто… Кто состоял в отношениях… Тем более когда начинает складываться… или уже сложился… любовный треугольник.

– Вы узнали?

– Ваших намёков оказалось достаточно, чтобы я заинтересовался вопросом.

– Зачем?

– В смысле?

– Виктория ведь умерла.

– Какая разница? – Шевчук показался искренне удивлённым. – Я достаточно высоко себя ценю и знаю, что хорош по всем параметрам. А по некоторым – очень хорош. Мне стало… Я почувствовал себя задетым.

Ему отказали, предпочли другого.

– И вы расспросили Погодину?

– Вера дружила с Викой, к кому ещё я мог обратиться за точной информацией?

– И она вам всё рассказала?

– Да.

– Когда?

– Вас интересует, как развивались мои отношения с Верой? – Если Шевчук надеялся, что прямой вопрос собьёт Феликса с толку, то напрасно:

– Да, Леонид Дмитриевич, теперь интересует, – не стал скрывать Вербин.

– А говорят, что снаряд дважды в одно место не прилетает. – Шевчук криво улыбнулся.

Но либо кто-то очень хорошо прицелился, либо Судьба… Две подряд подружки убиты, поневоле задумаешься о том, чтобы взять паузу в походах «налево».

Или не задумаешься?

– Как вы понимаете, я разбираюсь в женщинах… и это не хвастовство. – Шевчук покусал губу. – Я с самого начала видел, что Вера неровно ко мне дышит, но был покорён Викой. Всё, что я рассказывал в прошлый раз о чувствах – правда. Не то чтобы я потерял голову, но ради Вики я действительно был готов на многое. Да, в какой-то момент наши отношения