В тот день Анна легла на траву, сосредоточилась, навела прицел на банку, выдохнула и нажала на спуск. Сбила банку с забора, встала и пошла прочь. Оставалось только надеяться, что и сегодня все будет так же хорошо.

Вынув из кармана три патрона, Анна засунула их в барабан. В машине выключился свет. Окруженная тишиной, она встала, со щелчком вернула барабан на место и осторожно поднялась на невысокий, поросший деревьями холм ярдах в шестидесяти от машины.

Ладанные сосны высились над кронами других деревьев, их верхушки были окутаны низкими облаками. Среди сосен росли кустарники и другие деревья — платаны, сладкая камедь, вязы.

Стоя среди них, Шварцман слышала, как дождь стучит по высоким ветвям, но капли не достигали лесной подстилки. Похожие на призраки, клубы облачного тумана обвивали самые высокие ветви.

Анна несколько раз моргнула, давая глазам возможность привыкнуть к тусклому освещению. Затем, выбрав одну из сосен, около трех футов в диаметре, изучила кору в поисках хорошей мишени, остановив свой выбор на сочащемся соком узле. По ее оценке, тот располагался чуть выше уровня его груди.

Идеальный выстрел будет на два-три дюйма ниже и на дюйм правее. Чтобы попасть в сердечную вырезку левого легкого. Пробить легкое и сердце одним выстрелом. Смерть будет быстрой. Не совсем безболезненной, но шок, скорее всего, быстро притупит чувства.

Анна сделала пять больших шагов. Развернулась. Подняла револьвер. Правая рука сжимала рукоять, левая поддерживала правую. Предохранителя не было — просто взводи курок и стреляй. Она расставила ноги пошире, опустила плечи и представила перед собой Спенсера. Это дерево. Почувствовала его поцелуй на лице, на губах…

Грохот выстрела был оглушительным. Ствол револьвера дернулся вверх. Не так уж плохо, как она ожидала.

Анна нажала на спусковой крючок еще два раза. После, чуть задыхаясь, подошла к дереву и посмотрела на узел. Обшарила поверхность ствола. Ничего. Провела пальцами по коре в поисках металла. Ничего. Она промазала. Все три раза.

Шварцман откинула барабан и, перевернув оружие, вытряхнула отстрелянные гильзы в левую руку. Три штуки. Она положила их в левый карман и застегнула молнию. Перезарядила револьвер, вставив четыре патрона. На этот раз подошла на два шага ближе, говоря себе, что, когда придет время, она сможет приблизиться к Спенсеру.

Затем взвела курок и прицелилась. Выстрелила. Дважды. Трижды. Четырежды. Вернулась к дереву — и ничего не увидела.

Кого она обманывает? Ей никогда этого не сделать. В конце концов, она умрет.

Шварцман тяжело опустилась на землю и прижалась лбом к шершавой коре. Черт. О чем она думала?

«Брось револьвер и возвращайся домой, — приказала она себе. — Перестань тратить время зря».

Анна поднялась на ноги — и ее взгляд привлек тусклый металлический блеск.

Пуля застряла дюймах в двух-трех от узла. На таком же расстоянии, как между центром и краем легкого у взрослого мужчины.

Пульс мгновенно стал ровным и спокойным. Как же она ее пропустила? Аннабель протянула руку, чтобы дотронуться до пули, и заметила, что на четыре дюйма ниже первого и на дюйм правее сидит еще одна. Селезенка или печень. Не так хорошо, как в сердце, но и это его убьет.

Она попала две из семи. Очень даже неплохо.

Мгновение спустя Шварцман увидела еще две пули рядом, примерно шестью дюймами ниже. Это его бедро или, возможно, колено. Больше 50 процентов. У нее будет шесть шансов. Она может это сделать. Она сможет убить Спенсера Макдональда. Шесть попыток. Она сможет убить его даже дважды.

Следуя оставленной пулей канавке, Анна сунула палец в твердое дерево. Насколько глубоко вошла пуля? Она представила себе грудь Спенсера. Легкое насквозь. Пуля может попасть в ребро и отрикошетить. Она вспомнила жертву, у которой одна пуля нанесла три отдельные раны в сердце, и все рикошетом. Мелкокалиберный пистолет.

Его застрелила жена. Анна вспомнила озлобленную женщину, которая, сгорбившись, сидела на стуле за столом защиты, пока Шварцман давала в суде показания.

Сколько пуль она вытащила из жертв? Ее грудь словно налилась свинцом. Страх и разочарование смешались в нечто неприятное на вкус.

С револьвером в руке Шварцман опустилась на мягкую болотистую землю и прижалась спиной к твердому стволу дерева. О боже. Она не может убить Спенсера. Она не выпустит в него и одной пули.

Анна опустила голову и выронила револьвер из рук. Она не убийца.

Спенсер Макдональд достоин смерти. В этом не было ни малейших сомнений. Возможно, она даже заслужила некое космическое право стать его палачом — но не сделает этого. Ибо с этим ей потом придется жить. Просыпаться каждый день и ложиться спать вечером.

Она врач. Она дала клятву Гиппократа не причинять вреда людям. Даже если ее пациенты были мертвы, она поклялась заботиться о них в их смерти, чтобы узнать, что с ними случилось, доказать, как и кто сделал это.

Она также часть правоохранительной системы. Сможет ли она продолжить свою работу и бороться за торжество справедливости после того, как совершит убийство?

Вряд ли Ава оставила ей оружие для того, чтобы она убила Спенсера.

Возможно, для самозащиты, да. Но не для убийства.

Шварцман прижала подушечки ладоней к глазам. Ей придется найти другой способ решить проблему Спенсера Макдональда. Она медленно поднялась, осторожно взяла револьвер, откинула барабан и вытряхнула гильзы в руку, намереваясь избавиться от оружия на обратном пути в Чарльстон.

Хранение револьвера влекло за собой неприятности. Вернувшись к машине, она открыла дверь со стороны пассажира и опустилась на колени, чтобы сунуть оружие под сиденье. И заметила на стволе длинный волос — скорее всего, свой собственный. Выдернула его и внимательно посмотрела на крошечное белое утолщение на одном конце. Луковица.

Глядя на прядь волос, Анна поняла, что ей делать.