– Нет? – веселится мужчина и опять щёлкает пальцами.

– Это же.. это.. – кружусь на месте, стараясь охватить взглядом всё. – Как в старых фильмах!

– Земля, – соглашается Стар, притягивая к себе, опять обнимая со спины, чтобы мне было удобно рассмотреть. – Такая, которую запомнила моя мама.

Комната превратилась в чистое поле с густой высокой травой, холмами, голубым небом с белыми облаками. На одной из стен опушка леса. Высокие ели да сосны шумят на ветру, и даже можно разглядеть белочек да птиц. На другой стене домики: деревянные, одно- и двухэтажные. Если присмотреться, увидишь людей. На третьей стене бурная речушка с острыми камнями.

– Оставляем? Или полетим куда-нибудь ещё?

– Оставляем, – шепчу, чувствуя, как глаза увлажняются. Не хочу плакать. Но это так…. Мило – не подходит, Трогательно – тоже не то. Это просто сногсшибательно. – Ты сказал, как запомнила мама? Она с Земли?

– Да, моя мама — землянка. Её встретил папа шестьдесят пять лет назад и забрал с собой.

– Шестьдесят сколько? – я в шоке. Та женщина на картинке, ей не больше пятидесяти. Он её в младенчестве встретил, что ли? Теперь даже страшно спрашивать, сколько лет Томе. Так как старушка выглядит на лет восемьдесят. Выглядела…

– Светлана, – отвлекает Стар от мысленных математических формул, что я сейчас строю. Встрепенувшись, разворачиваюсь. А блондин на одном колене стоит и протягивает армиллу свою, которую стянул. – Ты уже не Корина, но всё же. Светлана Корина. Позволишь осчастливить тебя и подарить весь мир. Разделишь эту жизнь вместе со мной, подаришь крылья?

– Да, – слово вылетает раньше, чем я успеваю подумать, проанализировать или задать уточняющие вопросы. Просто выкрикиваю и испуганно замолкаю. Стар видит заминку и хмурится. Мотаю головой, улыбаюсь и протягиваю руку: – Да, Старкар, я выйду за тебя замуж.

– Не фиктивно. По-настоящему, – уточняет мужчина, прищурившись. – И в горести, и в радости, пока смерть не разлучит нас. И даже тогда я буду преследовать тебя, не дам насладиться посмертием. У тебя полминуты, чтобы подумать. Обратной дороги не будет.

Возможно, и следовало бы подумать. Возможно даже отказать. Ведь рано, и мы не так близко знакомы. Всего лишь два месяца. Но как только произнесла это заветное «да», поняла, что это не просто согласие. И испугалась я именно от осознания собственных чувств к нему. К ним. Я хочу выйти за него, как и за Макса с Регором. Хочу стать частью его семьи. Хочу быть под его крылом и никогда не терять. Все эти метания, терзания, сомнения, что мучили меня, в данный момент отошли на задний план. Я просто хочу быть со Старкаром и Регором так же сильно, как и с Максом. Я не разделяю свои чувства к ним какими-то мерками. Это странно и, возможно, не понятно даже для меня самой.

– Ещё десять секунд, – мрачнеет Стар, так как молчание явно затянулось. – И моё сердце перестаёт биться, Колючка. Может, всё-таки да?

– Да, Старкар. Я выйду за тебя замуж. И я уверена в своём ответе. Дай сюда свою армиллу, чувствую себя без неё голой, – рассмеявшись, сама надеваю браслет и наваливаюсь на мужчину, крепко обнимая за шею.

Глава 41

– Скажи ещё раз, – шепчет в губы Стар, но поцелуй не прерывает. Наоборот, толкается глубже языком, лаская нёбо.

– Что сказать? – туплю, зарываясь в мягкие светлые волосы мужчины, обнимаю его голову, полностью растворяясь в поцелуе.

– Выйдешь за меня? – он прикусывает губу, слегка оттягивает и смещается с поцелуями к подбородку.

– Да-а–а, – выдыхаю и задираю голову, и вздрагиваю от прикосновения влажных губ к горлу.

– Да? – урчит, царапая зубами шею.

– Да! – повторяю вновь и улыбаюсь.

– В Вальдос переедешь? – Старкар тянет за лямки сарафана, впиваясь зубами в плечо, зализывая собственный укус.

– Да, – повторяю, лишь бы заткнуть его. Нетерпеливо тяну на себя и целую.

– Слушаться меня будешь? – явно издевается блондин, прогибает меня в пояснице, прижимаясь пахом к промежности.

– Временами, – не совсем ещё поплыла, мозги в кучке.

– Не понял, – Стар ласку прекращает и смотрит затуманенным взором.

– И в Вальдос не перееду, – тоже дразниться умею. Смущённо опускаю глаза и медленно расстёгиваю заклёпки на кителе.

– Я тебя сейчас уговорю, – хмыкает, но не мешает, лишь подол задирает, чтобы обжечь бёдра прикосновением.

– Уговори, – соглашаюсь, скидывая верхнюю одежду и оглаживая широкие плечи, чувствуя, как под тонкой рубашкой перекатываются мышцы.

– Обожаю твои колючки, Лан, – меняет тему Стар и сминает губы в новом поцелуе. – Всё в тебе обожаю. Ты в меня впечаталась, вонзила шипы глубоко под кожу, въелась…

Он говорит и целует, целует и говорит. А я тихо млею от его ласк. Рук. Губ. Языка. Голоса.

Скидываю рубашку, со стоном прижимаюсь к голой груди. Светлой, как и моя. Царапаю ногтями, оставляя белые борозды.

Вскрикиваю, когда Стар подхватывает на руки, шипит, ворчит, ругается себе под нос и идёт куда-то. А мне не хочется уходить из этой комнаты. Она всё ещё транслирует старую Землю. Чисток поле. Под ногами густая зелёная трава. Мне даже кажется, она шелестит от его шагов. Глупость такая, цепляюсь за плечи, хочу попросить его остаться, но Стар не выходит, а, добравшись до дивана, устраивается там. Садится и меня к себе сажает. Зарывается в волосы и тянет на себя для нового поцелуя.

Губы горят от поцелуев, всё тело плавится в умелых руках. Сердце бешено бьётся, вот-вот выпрыгнет. Грудь ноет, желая прикосновений. Но Стар сжигает меня в ожидании. Целует, гладит бока, бёдра, всё что угодно. Будто ждёт моей полной капитуляции.

– Стар, – всхлипываю, ёрзая лоном прямо на выпирающем бугре.

Меня даже грубая материя не останавливает,