рев огромного числа самолетов, и затем мы увидели их, сотни и сотни, тянувшие на буксире огромные планеры. В небе не осталось места, только самолеты и планеры, планеры и самолеты». В непосредственной близости от зон посадки планеров было развернуты зенитные орудия лейтенанта Холлера: «Мы глазели вверх, а они опускались прямо на нас. Бесшумно эти гигантские деревянные коробки проплывали у нас над головами и опускались на землю. Солдаты и снаряжение лились из них потоком. Мы стреляли и стреляли в эти планеры из всего, что было под рукой. Наши зенитки повредили много планеров, но их было такое множество, что эти усилия не имели никакого смысла».

Приземлившиеся по обе стороны реки Орн планеры, фактически в тылу у 21-й тд, были расценены Фёхтингером как прямая угроза целостности его дивизии. Это вызвало немедленный отказ от прежних планов и отвод всех сил к северным предместьям Кана. Ни одна из задач контратаки достигнута не была. Однако она имела очень важное последствие, определившее характер боевых действий в британском секторе высадки на много недель вперед. В сумерках танкисты передового эскадрона стаффордширских йоменов обозревали с высоты Лебизе горящий город Кан. Будь у них пехотная поддержка, высоту можно было бы превратить в передовую позицию для завтрашнего генерального наступления на город. Однако контратака 21-й тд и активные действия кампфгруппы фон Люка на восточном берегу реки Орн вынудили генерал-майора Ренни перегруппировать силы, отправив резервы на укрепление флангов плацдарма. Танки стаффордширских йоменов отошли в Бьевиль. Стратегически важная возвышенность Лебизе без боя перешла в руки панцергренадеров 21-й тд, которые прибывали сюда в течение ночи и спешно окапывались с твердым намерением не пустить англичан в Кан. В истории 27-й бронетанковой бригады записано: «Много недель отчаянных боев пройдет прежде, чем батальон стаффордширских йоменов получит возможность вновь ступить на эту высоту».

Итоги дня

К концу того, что Роммель назвал «самым длинным днем», британские войска надежно закрепились на участке «Сворд». В Атлантическому валу была проделана брешь в 6,5 км длиной и 8 км глубиной. Потери сил вторжения оказались гораздо ниже предполагаемых — 630 человек убитыми и ранеными, при этом к концу дня на пляжи прибыло 28 845 британских солдат. 3-я пехотная дивизия успешно отбила контратаку 21-й танковой дивизии — единственного скоординированного ответа немцев в день «Д». Однако 185-я и 9-я бригады 3-й пд не сумели захватить Кан, и противник настроился не допустить этого никогда. Многие исследователи справедливо полагают, что со стороны Монтгомери было слишком самонадеянно рассчитывать, что Кан будет взят теми весьма скромными силами, которые он выделил. Выдвигаются предположения, что генерал никогда всерьез не верил, что британцы захватят Кан сходу и именно поэтому вскоре после полудня авиация союзников подвергла город уничтожающей бомбардировке, при которой погибло значительное количество мирного населения. Важность удержания города была очевидна для немцев, и уже ночью с 6 на 7 июня наметилась тенденция, которая будет только нарастать в течение следующих нескольких месяцев. Кан превращался в краеугольный камень немецкой обороны в Нормандии, а подавляющая часть подкреплений будет прибывать именно сюда. И эти части будут разительно отличаться от далеко не элитной 21-й танковой дивизии генерала Фёхтингера.

ГЛАВА 11

ВТОРЖЕНИЕ С МОРЯ: УЧАСТОК «ДЖУНО

Канадцы прибывают

Военно-морская оперативная группа «J» под командованием коммодора Джефри Оливера на флагманском судне «Хилари» встала на якорь в 10 км от побережья Нормандии незадолго до рассвета. Находясь в центре британского сектора высадки, группировка была защищена с флангов от поползновений немецкого флота и основную угрозу для нее представляли береговые батареи, по которым в назначенный планом час открыли огонь крейсера «Белфаст» и «Диадема». Спустя некоторое время в обстрел берега включились и одиннадцать эсминцев группы огневой поддержки, два из которых были канадскими, а один принадлежал ВМФ Свободной Франции. Вскоре после прибытия выяснилось, что все транспортные группы находятся западнее намеченного места и потребовалось время, чтобы внести необходимые коррективы и перестроить LCT согласно установленному ранжиру. В официальной истории канадской армии записано: «Опоздание некоторых групп десантных судов вынудило отсрочить час «Ч» еще на 10 минут. При этом, для канадской 7-й бригады (сектора «Майк» и «Нэн Грин») он был перенесен на 07.45, а для канадской 8-й бригады (сектора «Нэн Уайт» и «Нэн Рэд») — на 07.55». Это означало, что быстро растущий прилив, усиленный бурным морем, сделает береговые преграды недоступными для саперов гораздо быстрее, чем предполагалось планом».

На борту выполнявших роль плавучих баз пассажирских лайнеров и каботажных судов пехота готовилась занять места в десантных баржах. В ЖБД батальона личных канадских стрелков Королевы записано: «День «Д» начался с очень раннего подъема — боевой дух был высоким, но естественно, что в воздухе царило возбуждение. К сожалению, море оставалось бурным. Подали завтрак, и каждый, кто пожелал, получил хорошую порцию рома». Сразу после этого началась погрузка. С помощью шлюпбалок LCA спускались на воду, пехота карабкалась к ним по болтающимся вдоль бортов кораблей сетям. Некоторым десантникам повезло — они погрузились в десантные баржи до того, как те спустили на воду с помощью лебедок. Правда, и здесь имели место неприятные сюрпризы. Рядовой Гамильтон из батальона Королевских виннипегских стрелков вспоминал:

«Нам повезло, поскольку нас спустили с борта корабля «Лэнглеби Касл» вместе с баржей. Такого волнения на море не было ни на одних учениях. Едва мы коснулись воды, как отраженная от корабля-базы волна ударила баржу, мы сильно качнулись назад и повредили корму. Один из двигателей был выведен из строя. Мы находились в тот момент в 6 милях от берега, и нашим морякам пришлось потрудиться, чтобы доставить нас на берег. Из-за нехватки мощности баржу то и дело накрывало большими волнами. Волны уносили все, что не закреплено, и первой нашей потерей стал рядовой Манч. Как и большинство парней, он сильно страдал от морской болезни. Манч лежал на планшире, и примерно в 2 милях от берега большая волна смыла его за борт. Больше мы его не видели».