– Так это братство их делает?

– Да.

– Мне кажется, мы могли бы делать их и сами. Зачем позволять себя грабить?

– Сомневаюсь. Возможно, по той причине, что спорить чересчур хлопотно. Думаю, мы покупаем их потому, что корабли братства лучше. Впрочем, мы покупаем их всего лет шестьдесят. Раньше большинство общин делали собственные. Для этого требовалось немалое искусство. Многие старые темнолеты до сих пор служат на юге, в окрестностях Теллерая и других больших городов.

– Как они выглядели? Насколько отличались? И что значит – мы их покупаем? Я думала, торговцы лишь сдают их в аренду.

– Вопросы, вопросы, вопросы. Щена… Они не сдают в аренду темнолеты. Мы бы никогда им этого не позволили. Мы и так уже слишком зависим от братства. Старые корабли не сильно отличаются от тех, что ты видела, хотя они сделаны из дерева. Некоторые были настолько красивы, что их воспринимали как произведения искусства. Их делали лапами, из древесины златодрева, чувствительного к мысленному касанию. Дереву должно быть по крайней мере пятьсот лет, прежде чем его можно срубить, и оно считалось крайне ценным. Рощи этих деревьев даже сейчас защищены системой законов. Так называемые браконьеры могут умереть за одно лишь прикосновение к златодреву.

Каждая часть рамы и каждая стойка старого корабля вырезалась индивидуально из специально отобранного бруса или полена, – продолжала наставница. – Насколько я слышала, сестра-кораблестроительница могла потратить год на изготовление одной стойки. Строительной команде могло потребоваться двадцать лет, чтобы полностью закончить корабль. Ни один темнолет не был похож на другой, в отличие от тех, что производит братство. Они практичные и без изысков.

Может, и практичные, но вряд ли без изысков. Этот корабль покрывали печати и замысловатые колдовские знаки, которые, как подозревала Марика, имели некое отношение к повелительнице и ее помощницам.

– Говоришь, те старые корабли все еще летают?

– Большинство. Говорят, некоторым, которые я видела в Теллерае, несколько тысяч лет. Силты летали с незапамятных времен. В музее Редориад в Теллерае есть несколько доисторических седлолетов, которые до сих пор иногда поднимаются в воздух.

– Седлолетов? – Хотя Марика и искала любые сведения о полетах, о подобном не слышала.

– В старые времена силта, которая сегодня стала бы повелительницей корабля, летала в одиночку. Ее корабль представлял собой шест из златодрева длиной примерно в восемнадцать футов, с седлом на расстоянии одной трети от заднего конца. Тебе бы понравилось в музее Редориад, раз уж ты интересуешься полетами. У них есть всего понемногу.

– Наверняка. Если когда-нибудь попаду в Теллерай, обязательно там побываю.

– Если все пойдет так, как планирует Градвол, ты попадешь туда достаточно скоро.

– Выходит, покупать металлические корабли проще, чем делать их самим?

– Несомненно.

– А мастерицы еще остались? Сестры, которые при необходимости могли бы строить темнолеты?

– Наверняка остались. Силты консервативны по своей натуре, и старое умирает тысячелетиями. Что же касается темнолетов – многие из нас до сих пор преданы старине. Многие предпочитают деревянные корабли, поскольку златодрево отзывается куда лучше холодного металла. И многие считают, что нам не следует зависеть от братства из-за кораблей. Братство постепенно все больше вторгается в нашу жизнь. Когда-то сестры, способные чувствовать на расстоянии, делали все то же, чем сейчас занимаются связисты. Величайшие из них хвалились, что могут мысленно коснуться кого угодно в любой части мира. Подобное дальночуяние – теперь почти забытое искусство.

– Печально.

Темнолет уже летел в пятидесяти милях к северу от города. Впереди Марика с трудом различала обугленные остатки форпоста торговцев, форта Харг. Они отмечали самую южную точку, до которой добрались зимой кочевники. Падение Харга стало последней каплей, приведшей в ярость Градвол, после чего и началась эта кампания. Оно также едва не стоило старшей Зертан ее должности, поскольку та даже не пыталась помочь осажденному форпосту.

– Мне тоже так кажется. Мы, силты, живем сегодняшним днем, но многие тоскуют о прошлом. О более спокойных временах, когда мы не столь зависели от братства. – Дортека окинула взглядом руины. – И Зертан – одна из них. Как и Паусч.

Темнолет не спеша летел на север. Насладившись видом равнины и коричневых вод извилистой Хайнлин, Марика ушла в себя. Какое-то время она изучала утонченное взаимодействие бат и повелительницы корабля. Это были настоящие ветераны, полностью полагающиеся друг на друга и не знавшие усталости.

Как только Марика решила, что поняла суть их действий, она перебрала в памяти все, что знала о собственном даре и способностях других. Найдя то, что искала, она вернулась в реальный мир.

– Дортека, разве мы не можем делать собственные темнолеты из металла? Причем достаточно быстро? У нас есть сестры, которые могут с помощью дара извлекать металл из руды. Вряд ли при наличии металла будет так уж сложно построить корабль.

– Силты не занимаются такой работой.

Марика даже не пыталась искать логику в ответе наставницы. Она уже знала, что спорить бессмысленно. Возможно, она что-то упустила, поскольку все равно не понимала, хотя и пыталась думать как силта.

– Не понимаю, госпожа.

Дортека уже забыла о своих словах:

– Что?

– Почему мы не можем построить темнолет из металла, если это в наших силах? Мы же строим деревянные? Особенно если торговцы и впрямь настроены против нас?

Имелись основания думать, что некая группировка торговцев поддерживает все более организованные нападения мятежников, досаждавших сестринству Рюгге.

Дортеке никак не удавалось дать Марике хоть сколько-нибудь разумное объяснение, отчего она все больше раздражалась.

– Потому что так уж оно есть, – наконец огрызнулась она. – Силты не занимаются физическим трудом. Они правят. Они – творцы. Деревянные темнолеты – творения искусства. Металлические корабли – всего лишь машины, даже если они выполняют ту же самую задачу. Так или иначе, мы молчаливо подразумеваем, что это исключительная привилегия братства.

– У нас мог бы быть свой завод в обители… – начала Марика, но не договорила.

Дортеку нисколько не интересовали дурацкие идеи какой-то щены.

Марика проделала ряд мысленных упражнений, расслабляясь и вновь наслаждаясь полетом.

Темнолет не следовал прямым курсом к Акарду. Он летел беспорядочно и случайно, иногда удаляясь далеко от реки на случай возможной встречи с кочевниками. День уже клонился к закату, когда Марика различила знакомые ориентиры:

– Смотри, Грауэл. Это все, что осталось от Критцы.

– Торговцы не станут ее восстанавливать. Взрыв наверняка разнес ее в клочья.