– Ничего страшного, – пожала плечами я. – Если честно, меня все эти перья не очень прельщают. – Улыбка померкла. – Постой. Ты что, был у Селесты?

Он кивнул:

– Заглянул к ней немного поболтать. Боюсь, и к тебе я тоже ненадолго. Отец не в восторге от всей этой затеи, но понимает, что, коль скоро Отбор еще идет, неплохо бы устроить какое-нибудь празднество. И он согласен – это хороший предлог организовать знакомство с вашими семьями, учитывая все обстоятельства.

– Это какие?

– Он хочет кого-нибудь исключить. И я должен буду это сделать после того, как познакомлюсь с родителями всех девушек. Чем раньше они приедут, тем, по его мнению, лучше.

У меня и в мыслях не было, что отчисление одной из нас – часть плана празднования Хеллоуина. Я считала, что это будет просто грандиозная вечеринка. Эта новость меня встревожила, хотя я и твердила себе, что для того нет никаких оснований. О чем я могла тревожиться после нашего вчерашнего разговора? Он казался таким настоящим, как ничто другое до этого.

– Думаю, мне пора идти дальше, – произнес Максон, продолжая рассеянно проглядывать эскизы.

– Ты уже уходишь?

– Не волнуйся, дорогая. Увидимся за ужином.

«Ну да, только за ужином мы с тобой будем не одни».

– Все в порядке? – спросила я.

– Конечно, – заверил он и торопливо чмокнул. В щеку. – Мне нужно бежать. Еще поговорим.

И с этими словами так же внезапно, как и появился, Максон скрылся.

В воскресенье, за восемь дней до вечеринки по случаю Хеллоуина, во дворце кипела лихорадочная деятельность.

Утро понедельника Элита провела в обществе королевы Эмберли, дегустируя и утверждая меню праздничного угощения. Это была бесспорно самая приятная задача из всех, что нам довелось выполнять за время пребывания во дворце. Однако после обеда Селеста несколько часов отсутствовала в Женском зале. Вернувшись часа в четыре, она объявила, что «Максон передает всем привет».

Во вторник после обеда мы встречали королевскую родню, которая была приглашена на празднества. Но до этого все утро мы наблюдали из окна за тем, как в парке Максон давал Крисс урок стрельбы из лука.

За едой теперь присутствовало множество гостей, приехавших заранее, зато Максон где-то пропадал, как и Марли с Натали.

Я все больше и больше чувствовала себя дурой. Зря я призналась ему в своих чувствах. С его стороны все это была пустая болтовня, иначе зачем сломя голову бегать по свиданиям со всеми остальными?

К исходу пятницы я почти утратила надежду, когда весь вечер после эфира «Вестей» просидела в своей комнате за роялем в ожидании принца.

Он так и не появился.

В субботу решила выбросить все это из головы, поскольку в первой половине дня Элите предписывалось развлекать приезжих дам в Женском зале. А после обеда был назначен очередной урок танцев.

Я порадовалась, что моя семья избрала своим поприщем музыку и искусство, поскольку танцовщица из меня оказалась никудышная. Хуже получалось только у Натали. Селеста, разумеется, являла собой воплощение грации. Инструкторы не раз просили ее помочь другим, в результате чего Натали едва не вывихнула лодыжку из-за намеренно неумелой помощи Селесты.

Гибкая, точно змея, Селеста твердила, что Натали просто не способна к танцам. Учителя верили ей, но Натали лишь со смехом отмахивалась. Я восхищалась ее умением не принимать близко к сердцу шпильки Селесты.

Аспен присутствовал на всех уроках. Вначале я пыталась его избегать, поскольку не была до конца уверена, что хочу с ним общаться. До меня доходили слухи, что гвардейцы меняются дежурствами с головокружительной скоростью. Одни отчаянно хотели попасть на вечеринку. А вот у других остались дома подружки, которые устроили бы им головомойку, увидев по телевизору своих возлюбленных, танцующих с другими девушками. Тем более что вскоре пятеро из нас должны были освободиться.

Но, поскольку это был наш последний официальный урок, когда Аспен оказался в достаточной близости от меня, чтобы пригласить на танец, я не смогла ему отказать.

– У тебя все в порядке? – спросил он. – Ты была сама не своя, когда я тебя видел.

– Просто устала, – солгала я. Не обсуждать же с ним свои сердечные дела.

– Это правда? А я был уверен, что меня ждут плохие новости.

– В каком смысле?

Неужели ему было известно что-то, чего не знала я?

Он вздохнул:

– Если ты собираешься сообщить, что я должен отказаться от борьбы за тебя, я не хочу это слышать.

По правде говоря, в последнюю неделю я вообще не вспоминала про Аспена. Я была так поглощена своими несвоевременными признаниями и поспешными выводами, что не могла думать больше ни о чем другом. Выходит, пока я беспокоилась о том, что Максон меня бросит, Аспен волновался, как бы я не поступила точно так же по отношению к нему.

– Дело не в этом, – ответила я уклончиво, чувствуя себя виноватой.

Он кивнул, довольствуясь этим ответом.

– Ай!

– Ох, прости, пожалуйста! – воскликнула я.

Наступать ему на ногу я уж точно не хотела. Усилием воли попыталась сосредоточиться на танце.

– Мер, извини, но танцуешь ты из рук вон плохо.

Он фыркнул, несмотря на то что мой каблук должен был причинить ему боль.

– Знаю, знаю. Я стараюсь, честное слово!

Я принялась скакать по залу, точно слепой лось, пытаясь компенсировать недостаток грации усердием. Аспен, добрая душа, изо всех сил старался мне помочь.

К концу урока мне хотя бы удалось выучить движения. Конечно, нельзя было поручиться, что я не врежу какому-нибудь заезжему дипломату, энергично взмахнув ногой, но я была исполнена решимости приложить все усилия, чтобы этого избежать. Вообразив себе эту картину, я подумала: ничего удивительного, что Максон пошел на попятный. Как прикажешь вывозить такое позорище в какую-нибудь другую страну, не говоря уж о том, чтобы принимать гостей здесь? Ну какая из меня принцесса?

Я вздохнула и отправилась выпить воды. Аспен двинулся следом. Другие девушки остались в зале.

– Что ж, – начал он. Я быстро оглянулась, чтобы убедиться, что никто за нами не наблюдает. – Можно сделать вывод, что, коль скоро ты переживаешь не из-за меня, ты переживаешь из-за него.

Я опустила глаза и покраснела. До чего же хорошо он меня знал.

– Не стану говорить, что желаю ему успеха, но если он не видит, что ты потрясающая, значит он круглый идиот.

Я улыбнулась, продолжая внимательно разглядывать пол.

– Даже если ты и не станешь принцессой, что с того? Это не сделает тебя менее поразительной. Ты ведь знаешь, что… что…

Он не смог заставить себя договорить,