Анна подсела к нему и стала негромко о чем-то спрашивать. Но Чарли не хотел прислушиваться к разговору. Пусть взрослые побеспокоятся за них.

Спустя некоторое время волна тепла заставила его отодвинуть свое кресло подальше от камина. Хельга так и осталась возле огня. Франц уже спал на полу, голову он накрыл курткой. Почувствовав, что проваливается в сон, Чарли потушил свечи на канделябре, ушел в глубину комнаты и забрался с ногами на кушетку у стены. Он стремительно проскользнул в темную яму глубокого сна.

– Лодка деревянная, большая. Весельная. Ну, это не важно. И какой-то залив, море. Зима. Сыпет снег, мелкий, как кокосовая стружка. И вода вокруг лодки готова вот-вот замерзнуть. На поверхности кое-где уже белые снежные пятна.

Чарли приподнял голову, он узнал голос Анны. Она сидела возле камина вместе с чародеем. Пламя отбрасывало на потолок красное зарево.

– Ну а дальше? – спросил Суток.

– И по воде побежать нельзя. Можно только полететь.

– Летишь?

– Почему-то знаю, что, если решусь, – полечу. Суматошно, неровно. Белой бабочкой-капустницей над замерзающим морем. – Она негромко засмеялась. – Еще знаешь что, рядом будто чувствую – стоят двое маленьких детишек. И они будто мои… Ну вот… но, когда решаюсь и бросаюсь за борт, чтобы полететь, – сразу просыпаюсь. Смешно?

– Ты хочешь, чтобы я растолковал тебе твой сон? – прозвучал голос чародея.

– Просто я хочу понять, как это может быть во мне, если я ненастоящая. Откуда это взялось. Этот повторяющийся сон тоже кто-то придумал и вложил в меня? Зачем?

– Я не говорил, что мы ненастоящие.

– Ну, придуманные.

– Я говорил – «созданные» в том смысле, как создают персонажей. Но это не значит, что мы марионетки и у нас нет ничего своего. Мы всю жизнь движемся от себя к себе. Понимаешь? Нам дали для этого жизнь и право выбора, – сказал Суток. – А дальше мы сами. И создатель нас уважает такими, кто мы есть, и не вмешивается. Если, конечно, сам отчаянно не попросишь. И то… никогда не знаешь. Может, совсем не вмешивается. Так что сами, сами… и поэтому сами за все отвечаем. За все свои действия. Полновесной монетой.

– Я не придуманная, – повторила Анна, упрямо цепляясь за это слово. – Иди к черту.

Чародей пожал плечами и поворошил угли. Оглянулся.

– Проснулись? – спросил он громко.

Чарли сел и посмотрел на Франца. Тот перекатился на живот и запустил руку под диванную подушку. Хелли выскользнула из своего кресла, потянулась со сна, раскидывая руки.

– Кто придуманный? – спросил Франц хриплым голосом.

– Все, – развела руками Анна. – Он говорит, что мы все только персонажи и идем по нашему пути, влекомые одним большим замыслом некоего творца.

– Не важно, – сказал хмуро Чарли, слова чародея вызвали у него непонятное раздражение. – Нужно вставать, все равно никто уже не спит.

– На дворе глубокая ночь, – сказал Суток. – Я не стал бы без надобности выходить в это время.

– Ай! – вскрикнула коротко Хельга.

Она стояла возле камина и удивленно смотрела на свою поднятую руку. На кончиках ее пальцев появилась кровь. Ярко-алые капли полетели на угли, подернутые пеплом. Раздалось слабое шипение, и в воздух потянулась тонкая струйка дыма.

– Как ты порезалась? – спросил Чарли. Он уже был рядом с девочкой и осторожно взял ее за кисть.

– Я не знаю. Я только хотела посмотреть на эту безделушку. – Она указала на корзинку на каминной полке. В ней лежало несколько пестрых вещиц, похожих на птичьи яйца. – Она впилась мне в пальцы.

– Это высохшие головки горенцвета, – сказал Суток, исследовав корзинку. – Семена. Не трогайте их.

Чарли опять увидел это непонятное выражение на его лице и вдруг понял, что это обыкновенный страх. Чародей чего-то боится.

Где-то внизу под досками пола раздался непонятный звук, словно дом тоскливо вздохнул.

– Что это? – Франц вскочил с пола на ноги. В руке у него чернел пистолет.

– Это наверху? – спросила Анна у чародея. – Ты все комнаты проверил?

– Да нет же, – сказал Чарли. – Эту внизу, в подвале. Неужели вы не слышали?

– Что за игры, уроды, – произнес Франц. Но угроза прозвучала неубедительно.

Анна осторожно положила руку на его кисть, заставив опустить оружие.

– Нужно бежать из дома? – прошептала Хелли. Пальцы она обернула бумажным платком, и он быстро пропитался кровью.

– Сейчас не лучшее время. Оставайтесь здесь, – сказал Суток. – Я схожу вниз. Если что-то будет… Если я не справлюсь – тогда бегите тем путем, как мы сюда пришли.

Все смотрели, как он ушел в столовую, открыл неприметную дверь и старательно прикрыл за собой.

– Только вы не уходите никуда, – произнесла Хелли, оглядывая всех.

Она скомкала промокшую от крови бумажку и швырнула ее в огонь. Чарли сделал упреждающее движение, он почему-то знал, что нельзя было бросать кровь в огонь, но было поздно. Платок вспыхнул, и тут же в холле раздался негромкий стук в дверь.

– Мамочка, – сказала Хелли, прижимаясь спиной к креслу Чарли.

Анна в несколько шагов оказалась возле стены. Она бесшумно вскочила на стулья. Схватившись рукой за высокий подоконник, встала ногами на их спинки и осторожно выглянула в окно.

– Один человек, – сказала она. – С лошадью.

– Не открывайте, пожалуйста, – попросила Хелли.

Франц бросил на нее взгляд и пошел в холл. Чарли двинулся за ним.

– Не открывайте, – повторила Хелли.

Анна продолжала смотреть в окно. Стук раздался повторно.

– Откройте, добрые люди, страннику, – прозвучал голос за дверью.

– Кто там? – спросил Франц. Он продолжал держать пистолет в руке. Чарли тоже стоял внизу возле двери, но не произносил ни слова. Он внимательно прислушивался.

– Я Ингор, сын сквайра Грензеля Форхарда. Я направляюсь к лорду Бекешу. Окажите милость гостеприимства. Я заблудился и промок.

Анна спрыгнула с окна и присоединилась к товарищам.

– Ты один, Ингор? – громко спросила она.

– Один.

Франц решительно прошел к двери и повернул ручку. На пороге стоял юноша. Он кутался в плащ. За ним в темноте лошадь качала черной головой.

– Входи, чувак, – сказал Франц и отступил в сторону. Он уже принял решение и не намерен был праздновать труса, как остальные.

Юноша взглянул на мальчика с благодарностью и шагнул через порог. Немедленно с его промокшей одежды на камни натекла целая лужица воды.

– Я заблудился, добрые господа. Не скажете, в чье поместье я попал?

– А как называется поместье лорда Бекеша? – вместо ответа спросил Франц.