Не могли бы вы поставить выпивку остальному экипажу катера, а через полчасика повторить, если мистер... если мистер...

— Пайкрофт, — подсказал квадратный мужчина. — Эммануэль Пайкрофт, старшина второй статьи.

— ...Если мистер Пайкрофт не возражает.

— Он не возражает. Кругом марш! Голдинг, выставишь пикет у холма, и пусть остальные растянутся в цепь, чтобы заранее предупредить меня, когда Номер Первый[54] будет возвращаться после своих посиделок.

Толпа рассеялась, а мы прошли в бар таверны, где было тихо и спокойно. Дорогу нам показывал красный морской пехотинец.

— Что будете пить, мистер Пайкрофт? — осведомился я.

— Только воду. Теплую воду с капелькой виски, ложечкой сахара и, пожалуй, долькой лимона.

— А мне пиво, — заявил морской пехотинец. — Ничего другого я в рот не беру.

— Слушай сюда, Гласс. Живо пей свое пиво и отправляйся на боковую. Скоро за тобой придет патруль, так что тебе следовало бы проспаться к тому времени. К какому корыту ты теперь приписан? — поинтересовался мистер Уэсселз.

— К кораблю этого государства... вас устраивает? — неопределенно, но возвышенно отозвался морской пехотинец и смежил веки.

— Вот это правильно, — одобрительно заметил мистер Пайкрофт. — Сейчас ему лучше бросить якорь прямо здесь. Итак — за наше здоровье Так что вам понадобилось от меня?

— Я хочу прочитать вам кое-что.

— Небось, опять какой-нибудь душеспасительный трактат? — пробормотал морской пехотинец, не открывая глаз. — Годится, послушаем. Я не против... Налейте мне еще пинту, мисс, душевно вас прошу!

— Ему кажется, что он выпивает и во сне... вот ведь везучий ублюдок! — заметил мистер Пайкрофт. — Что ж, и я не возражаю — читайте, коли охота. Своих убеждений я не меняю. Пожалуй, могу заранее сообщить вам, что принадлежу к «Плимутскому братству».

Он заранее скорчил мину сидельца в кресле дантиста. А я начал прямо с третьей страницы опуса «М. де К.».

— «...Я уже стал задыхаться, поскольку спрятался под брезентовым чехлом шлюпки, как вдруг на палубе надстройки послышались чьи-то шаги, и тут я не выдержал и энергично откашлялся. К этому времени, по моим расчетам, корабль уже должен был отойти от берега на значительное расстояние. Несколько моряков вытащили меня из укрытия, перемежая свои действия ругательствами, вполне достойными этой жестокой и грубой нации. На их вопросы я назвался именем Антонио, сказав, что спасаюсь от призыва на действительную военную службу в португальской армии...»

— Хо! — воскликнул мистер Пайкрофт, при этом выражение его лица претерпело разительные изменения. Немного помолчав, он задумчиво промолвил: — Нет, каков мошенник!.. А вам-то что за интерес в этом деле?

— Это история Антонио — беглеца, который спрятался на паровом катере «Архимандрита». Полагаю, под его личиной скрывался французский шпион. Вам что-либо известно об этом?

— А я уж было решил, что вы и в самом деле собираетесь уморить меня очередным трактатом. Но предчувствия меня не обманули. — Мистер Пайкрофт с умудренным видом покачал головой. — Значит, наш Старик[55] был прав — и Хоп тоже. Да и я, кстати. Эй, Гласс! — Он пнул морского пехотинца домой. — Оказывается, наш Антонио настрочил целую книгу! Да уж, шпионом он оказался всамделишним.

Красный морпех слегка повернул голову в его сторону и, с пьяной тщательностью выговаривая слова, осведомился:

— А он имеет какое-либо отношение к моей ужасной казни и смерти?.. Прошу прощения, но если я открою глаза, мне станет дурно. Этим я отличаюсь от прочих флотских. Гхм!

— Что там насчет казни Гласса? — пожелал уточнить Пайкрофт.

— Книга на французском, — пояснил я.

— Тогда мне от нее не будет никакого толку.

— Именно так. А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне, как все было на самом деле, а я сравню вашу историю с книгой. Угощайтесь сигарой!.. Итак, я уже знаю, что его действительно вытащили из катера. А вот все остальное, что с ним приключилось, представляется мне поистине невероятным.

— Так оно и было, — выразительно подтвердил мистер Пайкрофт. — И теперь, оглядываясь назад, я и сам вижу, что дельце было весьма необычным. Но... что было, то было. Все случилось на «Архимандрите»... а этому кораблю можно доверять... Но Антонио! Нет, каков мошенник!

— Не торопитесь, мистер Пайкрофт.

И через несколько минут я узнал следующее:

— Старик наш осерчал. Не стану отрицать, осерчал он здорово. Учитывая, что почтовые и пассажирские пакетботы заходят на Мадейру каждые двадцать минут, он никак не мог взять в толк, почему этому лопоухому португальцу втемяшилось в башку прятаться под брезентом катера на военном судне. Имейте ввиду, что повернуть обратно и высадить его на причал мы уже не могли. Ну, вытащили мы его за шиворот и поволокли к Номеру Первому. А тот возьми да и скажи: «Выкиньте его за борт. Причем немедленно, пока он не успел запачкать мои сверкающие палубы». Но наш Старик все-таки решил явить милосердие. «Отправьте его на камбуз, — распорядился он. — Сварите его живьем! Сдерите с него шкуру! Поджарьте его! Постригите его наголо! Обкорнайте ему его достоинство! Мы повесим его на острове Вознесения».

В общем, единственным, кто оказался в выигрыше, стал Реталлик, наш добрый кок-католик, поскольку он один с трудом управлялся на камбузе. Ну, он ухватил бездельника за левое ухо и правую ногу и живенько пристроил его чистить картошку. И вот, этот самый Антонио, который сбежал от воинской повинности...

— Обязанности, лупоглазый юнга! — поправил его морпех. При этом на лице у него не дрогнул ни один мускул, как у изваяния Будды. Помолчав, он жалобно добавил: — Пай не находит в этом ничего забавного.

— Нет, именно что повинности, раз уж речь зашла о его незаконном пребывании на флоте ее величества. И вот тут-то старина Хоп, наш старшина-сигнальщик, затейник и балагур, обратил мое внимание на его руки.

«Если пошевелить мозгами, — заявил Хоп, — то станет ясно, что эти руки отродясь не занимались честным трудом. И если ты скажешь мне, что эти руки принадлежат проклятому португальцу, который зарабатывает себе на жизнь тяжелым ремеслом, я не стану называть тебя лжецом, но скажу, что и ты, и Адмиралтейство сами не знаете, что несете».

Хоп всегда