— Ха, — громко, с чувством произнёс Раз.

Он совсем, совсем не понимал брата. Тот вроде бы раскаивался, но… Но что это были за слова? Раз хотел услышать проклятое «прости», однако Лаэрт не знал этого слова. Зато мог часами говорить о своём открытии. Да, он продолжил работу ради брата, а не собственной гордыни и честолюбия, да, да…

— Я уже ничего не хочу решать, Лаэрт. Мне хватило того, что сделал я и что сделал ты. Знаешь, я ведь так долго лелеял мысль о том, как рассказываю, что со мной делали в больнице, глядя тебе в глаза. И сколько же раз представлял, как твои мозги разлетаются ошмётками!

Лаэрт даже не пошевелился. Он слушал молча, внимательно, как студент на лекции — не записывал разве что.

— Но я не знал, что мстить мне стоило самому себе. Я ничего не сделаю. Мы передадим тебя завтра, и пусть другой распоряжается твоей судьбой. Мне уже просто плевать на всё, по-настоящему плевать. Я не хочу прикасаться ни к чему, что было в прошлом. Кто был, — Раз поднялся. — У меня давно другая семья.

— Я всё равно скажу, Кираз, даже если ты уже принял окончательное решение. Я не смог сказать тебе «прости» ни тогда, дома, ни сейчас. Когда я понял, что ты жив, я сразу знал, что это слово станет первым сказанным тебе. Не стало, как видишь. Может быть, я просто трус, который прячется за своими колбами да книжками, поэтому не могу сказать, не спорю. Но я правда пытался исправить ошибку, как мог. Наш выбор уже не отменить, но я хочу попытаться создать мир, в котором мы все будем чуточку свободнее и счастливее. Пытался, во всяком случае. Может, меня завтра убьют — что же, ты имеешь право отдать меня на убой. Я не буду просить снисхождения. Просто знай, для меня ты всё равно останешься семьёй. Да, я самый ужасный старший брат, и ты заслуживаешь кого-то настоящего, не меня. Но я по-прежнему готов защищать тебя.

— Но ведь защищать меня стоило от твоих экспериментов.

Раз вышел — медленно, так медленно, как только мог. То проклятое «прости» так и не прозвучало вслед.

Закрыв дверь, он взглянул на часы. До счастливых и спокойных семи тридцати ещё оставалось время, таблетки пока не подействовали — Раз по-прежнему чувствовал и смятение, и грусть, и злобу. Он снова посмотрел на часы. Сколько же ещё он так и будет высчитывать минуты, отмеряя, когда нужно принять новую дозу, а когда её действие подходит к концу?

Наверное, и правда пора прощаться со всем — с братом, с таблетками, с воспоминаниями о больнице. Было и было. Нужно ехать дальше.

Первым делом Раз зашёл в комнату Найдера. Он даже не мог вспомнить, а заходил ли туда прежде? Оша не любил, когда к нему вторгались, и предпочитал встречаться в зале или в кабинете.

Это оказалась совсем маленькая комната, в которой не было ничего лишнего: узкая кровать, письменный стол — вернее, школьная парта на одного — и раскрытая тумба с торчавшей одеждой. Раз представил, как Найдер провёл в этой комнате детство, и даже вместо школы у него только парта, и ему стало жаль оша. Он заслуживал большего. Если всё сложится хорошо, к вечеру у них появится возможность обрести любое «большее».

Найдер спал на кровати поверх одеяла, не раздевшись. Раз тронул его за плечо, и тот мгновенно вскочил, точно даже не дремал. На одной щеке остался след от руки, на которую он положил голову, на другой — ожог с остатками мази Феба. Губы распухли. В таком виде Раз ещё не видел Найдера — обычно он сам доводил людей до такого.

Несколько секунд оша смотрел на друга непонимающим взглядом, зачем процедил сквозь зубы:

— Чёрт возьми, Раз, что случилось, что ты здесь делаешь? Лаэрт сбежал?

Трость стояла в углу, и несмотря на грозный тон, без неё Найдер казался беззащитным.

— Нет, — торопливо ответил Раз, присаживаясь на край кровати. — Я просто хотел сказать, что поговорил с Лаэртом.

— И кому из вас мне посочувствовать? Или порадоваться воссоединению братьев?

— Най, — Раз вздохнул. — Не переживай, наше дело в силе.

— Ещё бы, — оша ухмыльнулся. — Кто тебе позволит отступить? — выпрямившись, он продолжил более серьёзным тоном. — Правильно, что ты поговорил с ним. Это стоило сделать. Хотя бы попытаться. Может, так тебе будет легче принять решение, что делать с таблетками.

— Я принял, думаю. Най, у Лаэрта ведь были причины. Из-за моей силы погибли двое. Он не смог сказать мне это, но отдал на лечение.

Оша вздохнул:

— Раз, ты ждёшь, чтобы я посочувствовал тебе или оправдал Адвана? Я не хочу ничего отвечать, потому что это будет выбор за тебя. Не мне решать кого судить и в какой степени. Просто, если что, я поддержу любое твоё решение. Если вдруг Ризар когда-то отпустит Лаэрта, и ты захочешь прийти к нему на воскресный ужин, я готов пойти с тобой. А если ты потом захочешь убить его, я помогу закопать тело. Но лучше сжечь, конечно.

Раз не ответил, и на минуту повисла тишина. Прислонившись к голой каменной стене, Найдер спросил:

— Ты же понимаешь, что если мы отдадим Лаэрта, мы можем погубить весь город?

Голос оша звучал непривычно тихо. Несколько дней назад он виделся с Ризаром, но едва рассказал о встрече — может, на самом деле сказать следовало о большем?

— Что ты знаешь, Най? — обеспокоенно спросил Раз.

— Просто предполагаю, — оша пожал плечами. — Ты не передумал? Я не понял, у тебя же не проснулись совесть или братские чувства?

— Ты хочешь меня переубедить?

— Просто пытаюсь понять.

— Если я попрошу отпустить его, ты согласишься со мной?

На секунду Найдер задумался. Лицо оставалось непроницаемым, но в карих глазах мелькнуло что-то необычное, то ли сомнение, то ли даже страх.

— Нет, — голос прозвучал как всегда уверенно. — Только посмей подумать об этом. Сегодня я заберу свои миллионы, чего бы это ни стоило, ясно?

Наверное, не следовало задавать этого вопроса, но Раз не сдержался:

— Най, если серьёзно, как ты поступишь? Что если я скажу, что не хочу отдавать Лаэрта Ризару?

— Не ставь меня перед таким выбором, Раз. Никому лучше не знать, что я выберу, даже мне.

— Скажи.

Оша ответил чётко, не помедлив ни на секунду:

— Я не позволю тебе предать дело. Речь идёт не только обо мне, но и о Джо, Рене, Фебе. Не лишай нас мечты. Если тебе нужен брат, стоило подумать о нём раньше, а не когда ты так хотел убить его, что подверг нас опасности.

— Это ведь не из-за него было.

— Да знаю я! Дай мне поугрожать, а то передумаешь ещё. Я тебя совсем не понимаю уже. Ты изменился. Или скажи-ка, ты всегда был таким и просто прятался? — оша ухмыльнулся.

— Не знаю, Най. Но надеюсь, я делаю шаг к себе.

— Отлично. Всё, давай без таких вычурных фраз — оставь их Фебу. Вали уже, дай мне поспать, пока я совсем не развалился, — Найдер рухнул на подушку. — И помни — пятьдесят миллионов линиров. Это шанс для всех нас.