Джунсу зашел следом и закрыл за нами дверь. Я села. Заметила, что копилка исчезла. Возможно, Хантер с Ланой разбили ее, чтобы купить презервативы. Со мной он точно израсходовал несколько коробок.

Они теперь вместе? Когда все это стало неважно. Когда его отец обо всем узнал и я исчезла из поля зрения. Возможно.

– Так зачем ты хотел меня видеть вчера? – Я с силой хлопнула себя по бедру, пытаясь выбросить из головы воспоминания о том, как Лана сидела верхом на Хантере. Я больше ни о чем не могла думать. Не могла спать, есть, нормально жить – только и делала, что думала об этом снова и снова.

Джунсу, оставшись стоять возле двери, зажал виски пальцами, а потом помотал головой, как только понял, что я задала ему вопрос.

– Что?

Да что с ним такое?

– Я спросила, зачем ты хотел вчера увидеться со мной сразу после того, как я приземлилась. Зачем ты попросил приехать к тебе в офис? – медленно повторила я.

– О. Потому что успел потренировать Лану в те дни, что тебя не было. Она очень хороша, Сейлор. Меня беспокоят твои шансы.

Я натянуто улыбнулась. В последнее время у Джунсу дела с психологической подготовкой шли из рук вон плохо. Казалось, все вокруг не хотели, чтобы я попала на Олимпиаду. Все считали, что ради этого я жертвую своей жизнью.

Это стало последней каплей.

– Я тоже хороша. Все будет нормально.

– Послезавтра здесь состоится испытание с отборочной комиссией. – Джунсу бросил мне под ноги бомбу мирового масштаба и позволил ей взорваться прямо перед моим лицом. Я знала, что в скором времени это случится, но чтобы через два дня?

Два других члена олимпийской сборной заняли места на основе национального рейтинга. А мы с Ланой состязались за отдельное место в команде. Отборочная комиссия решит, кто из нас в нее попадет.

– Когда ты об этом узнал? – Я вскочила на ноги.

– В выходные. – Он коснулся лука, который висел на стене, лука, с которым он завоевал золотую медаль много лет назад.

Я задумалась о луке как о символе его превосходства. Я не хотела ни перед кем склонять голову. Потому и овладела им в совершенстве.

– Почему ты мне не сказал?

– Ты была занята фотосъемкой, – упрекнул он, выплюнув последнее слово так, будто оно было соткано из гвоздей и битого стекла.

Мне хотелось закричать ему в лицо, схватить его за плечи, встряхнуть и возложить на него ответственность за весь этот бардак. Как он посмел скрыть это от меня? Я бы осталась и тренировалась больше, если бы знала.

– Попробуй в следующую Олимпиаду, – тихо, почти шепотом сказал Джунсу. Все его лицо сморщилось, как носовой платок, оставленный на всю зиму в кармане пальто. – Всего пять лет, Сейлор. Ты еще очень юна.

«Ох, а моя душа», – хотелось ответить мне. Она так много всего повидала. Она была так стара, так истрепана, так привыкла к разочарованиям.

Я пронеслась мимо него, на ходу задев его плечом. Я была охотницей, рожденной для больших, великих дел. Я была морячкой[75], пересекающей океаны, покорявшей чужие моря.

Я встречусь с Ланой и доведу нашу битву до конца, даже если ради этого отправлюсь в ад.

А если не получится, то я хотя бы буду знать, что попыталась. Боролась. По крайней мере, я буду знать, что я Бреннан.

Двадцать первая

Сейлор

Утром накануне того дня, когда мне предстояло помериться силами с Ланой, мама разбудила меня так, как будила, когда я была еще ребенком.

Она смахнула волосы с моего лица, касаясь горячих щек холодными пальцами.

Поцеловала в висок и прошептала на ухо:

– Я назвала тебя Сейлор, потому что хотела увидеть мир, побывать на разных континентах, переплыть океаны и моря. В древние времена моряки делали себе татуировку в виде воробья, перед тем как покинуть порт. Видишь ли, он приносил им удачу. И раз меня зовут Спэрроу[76], я хочу принести удачу тебе. Я хочу, чтобы ты мысленно всюду брала меня с собой. Я всегда буду рядом. Вот только я думаю, что потерпела неудачу, моя храбрая девочка. Я думаю, что ужасно тебя подвела. Надеюсь, он справится с задачей. Я надеюсь, он знает, что ты не просто красавица. Ты настоящая.

Я заморгала, прогоняя сон, и приоткрыла глаза. Комната была все такой же темной, холодной и казалась мне чужой, несмотря на то что я прожила в ней много лет. В ней не было запаха Хантера и еды, которую мы заказывали, и наших потных тел, поглощающих друг друга.

– Он? – прохрипела я.

Я дала родителям четкое указание не впускать Хантера в дом. Мама встала. Я почувствовала, как приподнялся матрас вслед за ней.

– Посмотри на тумбочку. – Она коснулась пальцами моего лба и вышла из комнаты.

Я села прямо и потерла заспанные глаза. И конечно, на тумбочке меня ждало ожерелье Хантера с деревянной лошадкой, которая приносила ему удачу, – той самой лошадкой, которая спасала его от падений.

В груди разлилось тепло. По крайней мере, мне было приятно знать, что, даже после того как Хантер переспал с нами обеими, ему хватило хороших манер, чтобы поддержать свою главную фигуру, а не Лану.

С тумбочки соскользнула записка. Я подняла ее.

Она твоя, если хочешь.

Храни ее. Используй. Или сожги.

С ней ты никогда не пропадешь.

– Хант.

Я горько улыбнулась, позволив слезинке скатиться по щеке.

– Дурашка, – прошептала я. – Я уже совсем пропала.

Хантер

Все последующие дни после того, как таблоиды взорвались моими фотографиями в полуголом виде (рельефный пресс на месте), я прогуливал работу, предпочтя гоняться за Сейлор, чтобы извиниться за то, чего у нас с Ланой не было.

То есть формально я все же ездил в офис, но делал это среди ночи и только для того, чтобы забрать все документы, касающиеся нефтеперерабатывающего завода, какие только были у Силли. Попасть на этаж руководства можно было только путем сканирования отпечатка пальца Киллиана или отца. Я использовал гелевый лифтер[77], который купил у Нокса, чтобы снять папины отпечатки пальцев. Зная, что камера видеонаблюдения фиксирует, как я вламываюсь в офис собственной компании, я не преминул улыбнуться и показать средний палец, прежде чем войти. Количество незаконных действий, которые я совершил, росло с каждой наносекундой, но уже было поздно идти на